Сладкое лето - [16]

Он прошелся взглядом по моему телу так нагло, что захотелось прикрыться.

Несмотря на то что девичья честь была уже полностью повержена. Я приподнялась и вновь опустилась на него, все так же опираясь на ладони. Мое тело, разогретое им же вчера ночью, требовало отнюдь не работы, оно хотело вот этого — кожа к коже, искры между нами, магнитное притяжение столь сильное, что разлепить нас практические невозможно.

— Посмотрим, стоит ли приз усилий, — ухмыльнулся он провокационно.

— Что? — Я отшатнулась, попытавшись слезть с него, но Макс положил горячие ладони мне на бедра, резко вернув обратно, вогнав себя вновь до конца.

— Нет, родео выглядит иначе. Я забыл. Это я должен вырываться… — он поддал бедрами вверх. — Но я не хочу.

Все внутри меня просило двигаться, чувствовать горячую упругую плоть, скользить по ней, и я не могла противостоять этому. Разве я не хотела еще полчаса назад именно такого — бездумного жаркого траха с красивым молодым самцом?

Хорошо, с конкретным красивым молодым самцом, со слишком длинным языком.

Я уперлась ладонями в его твердый живот, откинула голову и просто отдалась ритму: вперед-назад, в глубину, наружу почти до конца, обратно. Загорелые руки на моей коже скользят сначала осмысленно — он ловит грудь ладонями, сложенными лодочкой, накрывает ее, тянется к плечам, оглаживает целиком. Но потом, по мере того, как я ускоряю темп и закусываю губу, чувствуя, как внутри вновь разгорается пламя, движения рук становятся хаотичными. Касание, мимолетное сжатие, пальцы на животе, ловят мои пальцы, ладонь гладит меня по щеке… И дыхание Макса тоже ускоряется, я чувствую, что внутри меня становится все мокрее, но и теснее.

А потом он резко кладет руки мне на бедра и фиксирует, запрещая двигаться.

— Стой… — его дыхание срывается, на лице уже нет нагловатой улыбки, губы приоткрыты и я наклоняюсь, чтобы облизнуть с них его сочный вкус. — Погоди, давай притормозим.

Я выпрямляюсь и жду, пока он справится со своим возбуждением. Но Макс не просто ждет — он облизывает большой палец и обводит по кругу мой напряженный сосок, прищурившись наблюдает за моим лицом.

Сжимает его двумя пальцами — сначала легонько, а потом все сильнее, пока я не вскрикиваю, и тогда он приподнимается и ловит его губами, даря такую нежную ласку, что на магистрали «соски-клитор» загораются новогодние огоньки, и я нетерпеливо начинаю елозить, пытаясь потереться о Макса так, чтобы зажечь там еще и новогоднюю елку.

Он проводит языком вниз по груди, накрывает ее ртом — она едва ли дотягивает до первого размера, и у него это почти получается, — но потом соскальзывает и оставляет жадные засосы-укусы на животе, на груди, на руках и даже на ребрах сбоку. Присасывается к чувствительной коже так, что мне почти больно.

— Макс! — вскрикиваю я с упреком, но он поднимает мутные от страсти глаза и оправдывается:

— Ох, какая ты охуенная… мне прям больно держаться. Как наждаком по нервам.

— Так не держись, — предлагаю я, приподнимаясь и сжимая его внутри, выбивая из него сдавленный стон.

И, конечно, в этот момент должен запищать таймер плиты!

Я подхватываю свою оверсайзовую футболку для сна, накидываю и несусь доставать формы из духовки. Внизу живота у меня все сжимается, ноги подрагивают, соски стоят так, что вот-вот продырявят ткань, но я супергерой Ася Девушка-Кондитер, и мои волшебные шоколадные капкейки завтра будут радовать целую толпу визгливых десятилеток и спасать нервы их родителей. Я не могу отступить, даже если у меня охренительный секс с охренительным мужчиной.

Вытряхнуть эту порцию и замешать новую: яйца-сахар-кефир-масло-миксер-мука-разрыхлитель-какао — только в еще более скоростном темпе. Этот рецепт запомнится мне надолго. Я ставлю какие-то немыслимые рекорды и запомню капкейки как самую эротичную выпечку на свете.

В тот момент, когда я мешаю лопаткой тесто, стараясь делать это медленно, но все равно как-нибудь побыстрее, с кровати подает голос Макс:

— А теперь оттопырь попку.

Наверное, не стоило стоять на коленях на табуретке, нависая над столом и стальной чашей миксера. Или стоило?

Я оглядываюсь.

Он лежит, закинув руку за голову, а другой поглаживает все еще стоящий член.

И, разумеется, пялится на то, как я тут изгибаюсь над тестом.

Но теперь оно меня интересует гораздо меньше. У него красивый член, ровный, аккуратный, с соразмерной розовой головкой, чуть загнутый вверх — и больше всего мне хочется вернуться обратно и продолжить начатое. Хотя нет, сначала я хочу его облизать!

— Ты там не отвлекайся, — замечает Макс, но видно, что ему нравится то, как я его разглядываю.

Вздыхаю и — кондитерский мешок, отсадить в формочки, не забывая выгнуться так, чтобы футболка поползла вверх, открывая бедра до упора, засунуть в духовку, установить таймер и скинуть футболку, запрыгивая обратно в постель. Сразу попадаю в горячие руки Макса, к его горячим губам, целующим меня абсолютно везде, проходясь от мочки уха до ключицы, от сосков до пупка, и от внутренней стороны бедра глубже, глубоко в темные глубины. Его язык проникает невероятно далеко — все-таки болтовня, видимо, тренирует правильные навыки, — но мне хочется большего!