Сладкий плен - [23]

В полдень они, смешавшись с толпой туристов, остановились посмотреть на изображение святого Георгия, защищающего Время от трех могущественных и беспощадных сил — Воздуха, Огня и Воды, — на знаменитых механических часах. Они постояли немного, наблюдая за замысловатым сюжетом, взятым из древней легенды о Времени. Когда с движением минутной стрелки соперники начали исчезать, толпа тоже постепенно рассеялась. Рэй спросил:

— Где вы хотите пообедать?

Он назвал ресторан с мировым именем, славящийся своей кухней и сервисом, но Джейн неохотно ответила:

— Если вы действительно хотите пойти туда.

— Значит, вы не хотите, — заключил Рэй. — Если вы беспокоитесь о подходящем к случаю наряде, то для ланча он не требуется.

— Я не беспокоюсь… — Джейн поколебалась минуту и затем решительно сказала: — Понимаете, фешенебельные рестораны — это не настоящий Париж. Они все похожи друг на друга — они международные.

— А вы хотите увидеть настоящий Париж? Вы уверены? — Он все еще беспокоился за нее.

— Да. Я хочу увидеть Париж, который я знаю и люблю.

Рэй не спорил. Он просто сказал:

— Я знаю одно бистро, тут недалеко. Это на Левом берегу, так что мы зайдем туда по дороге к вашим друзьям.

Бистро находилось на одной из старых парижских улочек, которые вызывают в памяти сказки о прекрасных принцессах и добрых разбойниках. Белоснежные столики стояли прямо на тротуаре. Джейн и Рэй сидели, нежась в лучах солнца, и ели бретонских омаров с артишоками и горячий хрустящий хлеб с маслом, тающий во рту, а на десерт было что-то фруктовое и воздушное, залитое изысканным медовым ликером. Официант признался им, что этот ликер был гордостью шеф-повара.

Джейн размешала ложечкой кофе и откинулась на спинку стула, полностью расслабившись.

— Это Париж, который я люблю, — радостно произнесла она.

Это был Париж тех замечательных, беззаботных дней, когда они жили здесь с отцом. Тогда ей казалось, что так будет всегда. Счастливая пора ее жизни, которая никогда не повторится. В то время в ее жизни не было такой неопределенности, как сейчас. Чем она будет заниматься через полгода, год? Будут восстановлены гобелены, закончится ярмарка, закончится реставрация поместья. Выполнив свою работу, Джейн должна будет уехать и искать более определенное и постоянное занятие в жизни. Все было так запутано…

Жена Пьера Равая встретила Джейн с распростертыми объятиями. Ее миниатюрный белый пудель, разделявший радость хозяйки, вертелся у ног, требуя к себе внимания.

— Он помнит меня! — радостно воскликнула Джейн и подхватила на руки этот вертлявый кудрявый комочек.

— Конечно, он помнит тебя, — улыбнулась Астрид. — Как же ему не помнить, когда ты целыми днями возилась с ним в свой последний приезд. Ты так любишь собак! Почему бы тебе не завести щенка? Ты не хочешь?

— О, я всегда мечтала о собаке, — призналась Джейн, — но я не могла брать на себя такую ответственность. Невозможно держать любимца, когда все время переезжаешь с места на место. Это жестоко по отношению к животным.

— Может быть, сейчас? — деликатно намекнула Астрид.

— Может быть, — уклончиво ответила Джейн. — Когда я где-нибудь осяду. А сейчас все слишком неопределенно. Но я приехала по делу.

Джейн предвосхитила вопрос, который, она знала, вертелся в голове у француженки.

Как и все женщины, родившиеся и проведшие юные годы в деревне, ее подруга была безнадежно романтична. Оживление Джейн, объяснявшей цель визита, угасло, когда она заметила многозначительный взгляд Астрид при виде Рэя.

— Проходите, — быстро произнесла Астрид. — Пьер сейчас работает в своей мастерской. — Она повернулась, жестом приглашая последовать за ней, и провела их через свой маленький, но всегда безукоризненно чистый дом. В мастерской ее муж занимался обшивкой старого стула.

— Сейчас это мой хлеб, Джейн, — заметил Пьер после бурных приветствий. — У людей больше нет денег, чтобы реставрировать гобелены, — сокрушался мастер. — Работа эта долгая, кропотливая, на каждую деталь уходит куча времени. Конечно, все это делает ее дорогой, но ведь это искусство, бесценное искусство! Ну, не важно, — он показал на свои натруженные руки, — пока у меня есть руки, я прокормлю себя и семью. Хоть люди и не могут позволить себе отреставрировать фамильное наследие, у них все еще рвется обшивка на стульях.

Джейн понимала, что эта работа была ему не по душе. Лица ее друзей загорелись неподдельным интересом, когда они узнали, что привело Джейн в их дом.

— Я буду рад осмотреть ваши гобелены, — с энтузиазмом заявил француз, принимая предложение Рэя.

— Их всего шесть, — сказал Рэй. — Они все нуждаются в реставрации, но один из них особенно в плохом состоянии, да, Джейн?

— Да, рука пастушка почти полностью стерлась…

Она, сконфузившись, запнулась. Она ясно представила себе этот гобелен, вернее то, что возле него произошло. Рэй весело посмотрел на нее; Джейн поняла, что он умышленно задал ей этот вопрос.

Как всегда, от смущения Джейн покраснела. Она чувствовала, как кровь горячей волной приливает к щекам. Казалось, она покраснела до корней волос.

Нет, я ему этого так не оставлю, взбешенно подумала Джейн, заметив, что от темных живых глаз Астрид не укрылся ее румянец. Конечно, ее подруга размышляет сейчас о его причине. Стараясь не замечать интереса в глазах француженки, Джейн решительно закончила: