Сладкие слова соблазна - [51]

— Еще какой справедливый. Итак, Тирлох… — она провела пальцами вдоль пояса его брюк и почувствовала, как он слегка содрогнулся, — начнем все сначала?

— Начнем.

Он запустил пальцы в ее густые волосы и медленно разложил шелковистые локоны на медвежьей шкуре, любуясь их рыжими всполохами в свете огня.

— Солнце уже зашло, — пробормотала она.

— Да, зашло. Тейты обошлись с тобой довольно грубо. Если тебе больно, сегодня можешь не выполнять свою ночную «обязанность».

Плезанс невольно улыбнулась и, встретив его хмурый взгляд, спросила:

— Слово «обязанность» звучит обидно, не правда ли?

Сам не зная почему, он испытывал потребность быть честным.

— Да. Мне не хотелось бы, чтобы ты холодно отрабатывала повинность в моей постели.

Она запустила пальцы в его брюки и увидела, как его лицо напряглось от растущего желания.

— Холодно? Но я никогда не была с тобой холодна, и тебе наверняка хватило опыта это понять, хоть ты и утверждаешь, что не слишком искушен в искусстве любви.

— Значит, ты с удовольствием выполняешь свою обязанность? — Он сцепил зубы, стараясь сдержать стремительный напор страсти, когда она медленно расстегнула его брюки. — Ты сама это так назвала.

Ее маленькая рука обхватила его уже возбужденное мужское достоинство, и Тирлох смущенно покраснел, услышав, как невольно повысился его голос.

— Потому что ты вел себя так, как будто это всего лишь обязанность, и ничего больше.

Она нежно поглаживала его, наблюдая, как он силится сдержать свое желание — это было забавное и волнующее зрелище.

— Я никогда не считал это обязанностью — ни твоей, ни моей.

Он закрыл глаза, наслаждаясь ласкающими движениями ее мягкой ладони.

— Ты выбрала опасное занятие, Плезанс.

— Занятие? И как же называется это занятие?

Он хрипло рассмеялся, дрожащими пальцами расстегивая ее сорочку.

— Есть пара названий, но они слишком грубы для твоих ушей, малышка Плезанс. О Боже, от твоих прикосновений можно сойти с ума!

Отстранив руку Плезанс, причинявшую ему нестерпимые мучения, Тирлох снял с нее сорочку. Ему хотелось заниматься любовью медленно, наслаждаясь каждым вздохом и содроганием. Однако, отбросив в сторону ее сорочку, он сильно усомнился в том, что сумеет растянуть удовольствие. «Господи, только бы она не узнала, какие сильные чувства я к ней испытываю! Каким беспомощным становлюсь в ее присутствии!» Швырнув на пол свои брюки, Тирлох медленно опустился в ее объятия.

— Чтобы до конца выполнить эту обязанность, — пробормотал он, легко касаясь губами ее губ, — тебе понадобится много времени, малышка Плезанс.

— Много времени?

Она тихо застонала от досады, так и не дождавшись от него более глубокого поцелуя.

— Я сделаю все возможное, чтобы растянуть этот срок. — Когда она начала его ласкать, он схватил ее руки и прижал их к медвежьей шкуре. — Не надо. Если ты будешь меня трогать, я лишусь последнего самообладания.

— Но я только-только научилась тебя трогать.

— Можешь трогать меня сколько угодно, но в другой раз. Сегодня я сам буду тебя трогать.

И он поцеловал ее — с такой томной жадностью, что у нее закружилась голова. «Наверное, нет ничего более опьяняющего, чем поцелуи Тирлоха», — подумала она, полностью отдаваясь во власть желания. Ей хотелось до конца прочувствовать его волнующие ласки, жаркие поцелуи и ту радость, которую вселяли в нее его хриплые слова. По крайней мере его страсть была настоящей, и весь этот огонь предназначался ей одной.

Она вскрикнула, когда его теплые, слегка нетерпеливые губы добрались до ее груди. Он отпустил ее руки, и она погрузила пальцы в его густые волосы. Тирлох медленно, но жадно ласкал губами ее сосок, и страсть ее нарастала. Она пыталась потереться о его тело, но он нарочно отстранялся.

Вскоре она поняла, что он задумал. Каждый его поцелуй, каждое прикосновение были тщательно выверены. Он очень медленно продвигался от ее груди к бедрам, потом к пальцам ног и оттуда опять вверх, к лону. Когда его губы дотронулись до мягких завитков у нее между ног, Плезанс на мгновение застыла и попыталась его оттолкнуть, но он схватил ее за руки, помешав ей это сделать. Одно касание его языка — и жаркая волна накрыла ее с головой, заставив забыть о первом потрясении. Когда она открылась для его интимных поцелуев, он отпустил ее руки. Плезанс вновь запустила пальцы в его шевелюру, удерживая его возле себя, и полностью отдалась лихорадке желания, возбуждаемой его ласками.

Чувствуя приближение развязки, она застонала, призывая его в себя, но он остался глух к ее мольбе и отправил ее одну в сладкую бездну желания. Не успела она прийти в себя и сообразить, что произошло, как Тирлох возобновил свои ласки. На этот раз он ответил на ее призыв и вошел в нее — напористо и сильно, уступив натиску собственного желания. Она поощряла его мощные толчки хриплыми словами и движениями тела, и они вместе взлетели к вершинам блаженства.

Плезанс лежала, не шевелясь и не открывая глаз. К ней постепенно возвращался рассудок. Она слышала, как Тирлох запер дверь дома и притушил огонь в очаге, и надеялась, что ей удастся притвориться спящей. Он поднял ее на руки, перенес в свою постель и лег рядом. Все это время она делала вид, что спит, однако, почувствовав на себе его пристальный взгляд, поняла: ее хитрость не удалась.