Сладкая летняя гроза - [66]

— Надень что-нибудь нарядное, — добавил он, улыбаясь белозубой улыбкой и надевая ботинки. — Все девушки наряжаются во время ярмарки.

Он наклонился над ней, проведя рукой по ее обнаженному плечу и по мягкой нежной груди. Она задрожала от наслаждения.

— После этого мне совсем не хочется одеваться. Он тихо засмеялся.

— Ах, какая у тебя горячая кровь, девушка. Но все равно, одевайся.

Кристиана в постели начала изучать платья, которые висели на стене. Что же лучше всего подойдет для деревенской ярмарки?

— Ну уж точно не это нежно-голубое платье с белой отделкой, — весело сказала она. — Когда я одела его в церковь, все смотрели на меня.

— Они смотрели на тебя не из-за платья, — объяснил Гэрет, — а потому что ты перекрестилась и поклонилась, когда вошла в церковь. Никто ни разу не видел настоящего живого католика в этой церкви, я уверен.

Кристиана вспыхнула и рассмеялась вместе с ним.

— Надеюсь, ты скоро придешь, — добавил он, наклонился и быстро поцеловал ее, потом он подошел к двери и поднял засов.

— Пошли, Дог, — тихо позвал он, но Дог закрыл глаза и улегся у постели, притворяясь, что спит.

Гэрет улыбнулся, пожал плечами и остановился в дверях. Его взгляд встретился со взглядом Кристианы. Он помедлил. Казалось, он хочет что-то сказать, но он просто улыбнулся ей и вышел в темноту, закрыв за собой дверь.

«Я люблю тебя», — он чуть не произнес эти слова вслух.

«Дурак, — сказал он про себя, — ты дурак уже потому, что спишь с ней, но ты будешь еще большим дураком, если предложишь ей свое сердце. И что будет, если ты сделаешь это? Она забудет тебя сразу же, как только у нее появится возможность уехать отсюда».

Гэрет вспомнил, как она выглядела, когда он уходил от нее. Она сидела на смятых простынях, щеки ее пылали как розы, а черные волосы спускались до талии.

Он понимал, что самое разумное для него было бы держаться от нее на расстоянии, чтобы потом не страдали его сердце и его гордость. Но он понимал и то, что это для него уже невозможно.

Гэрет быстро шел по тропинке к кухне, заметив с некоторым облегчением, что окна еще темные. Он тихо зашел на кухню, чувствуя себя в собственном доме, как вор.

Даниэль был уже там. Он был одет и разжигал печь. Даниэль взглянул на Гэрета и ничего не сказал. Гэрет повесил чайник на крюк над огнем и стал ждать пока закипит вода. Он взял деревянный стул, придвинул его к огню и тяжело опустился на стул, наблюдая, как брат разжигал огонь в печи. На кухне было тихо, только огонек потрескивал: сухие дрова разгорались быстро.

— Дождь уже прекратился, — произнес наконец Гэрет.

Даниэль неодобрительно посмотрел на него.

— Ты очень наблюдательный парень, — голос его звучал холодно и недоброжелательно.

Гэрет вздохнул и потянулся.

— Послушай, она уже не ребенок, Даниэль. Она… ну, в общем, она не ребенок.

— Ей двадцать лет, — сообщил Даниэль.

— Прекрасно. Ей двадцать лет. Я знал это. Даниэль посмотрел на него с сомнением.

— Я действительно знал это. Но дело не в этом. Она знает, что делает. И я знаю, что я делаю. И мне хотелось бы, чтобы ты не заставлял меня чувствовать себя негодяем.

— Ну если ты сам себя так чувствуешь, — предположил Даниэль, пододвигая стул к печи и вытягивая ноги по направлению к огню.

— Не будь педерастом. Что бы ты сделал на моем месте?

— Женился бы на ней, — не колеблясь ни минуты ответил Даниэль.

— Я бы тоже, — воскликнул Гэрет. Даниэль удивленно посмотрел на него.

— Если бы она согласилась, но она не захочет. Поэтому не надо мне все время напоминать об этом. Пусть все будет так, как есть.

Даниэль провел руками по волосам, убирая их со лба и глубоко задумался.

— Очень хорошо, — согласился он. — У меня нет причин сомневаться в том, что ты говоришь правду, потому что ты всегда говорил только правду. А ты уверен, что правда абсолютна или ты просто веришь, что она должна такой быть?

— Твоя чертова философия совсем не подходит к этому времени суток, — заметил Гэрет, толкнув ногой стул, на котором сидел Даниэль.

— Я думаю, — продолжал Даниэль, — ты нравишься Кристиане больше, чем ты предполагаешь.

— Что? Она что-нибудь говорила об этом?

— Нельзя сказать, чтобы она много об этом говорила, — признался Даниэль, задумчиво глядя на огонь. — Она говорила, что ты такой хороший, что она бы не перенесла, если бы ты стал плохо думать о ней.

— Что, черт возьми, она имеет под этим ввиду? — спросил Гэрет, нахмурив брови.

Даниэль пожал плечами.

— Ты мне не кажешься таким хорошим, — с минуту он молча смотрел, как горят дрова.

— Уголь более эффективен, — добавил он вдруг, резко меняя тему разговора.

— А сколько от него грязи, — возразил Гэрет. — Я предпочитаю все время пользоваться чистым деревом. А кроме того, за дрова не надо платить.

Они молча сидели еще несколько минут, наблюдая за тем, как огонь бросает отблески на стены кухни.

— Послушай, — вдруг резко сказал Гэрет. — А что если бы я посватался к ней? Предположим, я приложил бы все силы, чтобы завоевать ее руку и сердце, прежде чем брат придет за ней? Перестал бы ты тогда смотреть на меня как будто я викинг-мародер?

Даниэль искренне заулыбался.

— Да, я был бы доволен. Другого я и не ожидал от тебя.