Сладкая иллюзия - [18]

Эмма испуганно зажмурилась, перекатываясь через спинку кушетки в ожидании того, что Дерик просто-напросто раздавит ее.

Но ничего подобного не произошло. Эмма с опаской приоткрыла один глаз только для того, чтобы увидеть, как Дерик завис прямо над ней в довольно нелепой позе. Он упирался в пол обеими руками, чтобы не придавить лежавшую под ним девушку. Эмма медленно осознала, где находится остальной вес тела Дерика. Ее ноги оказались раскинутыми в стороны словно бы для того, чтобы освободить для него место, и теперь он довольно чувственно прижимался к ее бедрам. Кровь Эммы быстрее заструилась по жилам, а мысли гудели и кружились, точно рой перепуганных пчел.

– Что вы хотите этим сказать? – голос Дерика звучал хрипло, хотя он, в отличие от Эммы, сумел взять себя в руки.

Леди Уоллингфорд недовольно заворчала. Она принялась извиваться, чтобы прервать тревожащий тело контакт, но это было ее ошибкой. С губ Дерика сорвался тихий стон, и от этого протяжного беззащитного звука по телу Эммы забегали мурашки.

Дерик стиснул зубы, но не сделал попытки отстраниться. Вместо этого он наклонился еще ниже, упершись в пол локтями.

– Эмма, – раздраженно произнес он, – либо вы сейчас рассказываете мне все, либо мы будем лежать так до тех пор, пока ваш брат не отправится вас искать. И вот тогда я спрошу обо всем у него самого.

Эмме казалось, что ее тело охвачено пламенем. И оно предательски было готово умолять Дерика о том, чтобы он остался. Разве возможно так раздваиваться?

– Позвольте мне встать, – прошептала Эмма. – Немедленно, – произнесла она уже громче. – Разрешите мне подняться, и я расскажу все, что вас интересует.

Сердце Эммы отчаянно билось о грудную клетку. Она чувствовала себя пригвожденной к полу силой Дерика и его прожигающим насквозь взглядом. Но, несмотря на то что все ее внутренности сжались от напряжения, ощущение не было неприятным. Да, оно причиняло некоторое неудобство, но вместе с тем пробуждало в ней жгучее любопытство и отчаянное желание узнать, к чему все это приведет.

– Как хотите, – пробормотал Дерик.

Дыхание с шумом вырвалось из груди Эммы, когда Дерик поднялся. Несмотря на то что он старался действовать как можно осторожнее, Эмма ощутила каждое мучительно возбуждающее прикосновение. Наконец Дерик протянул ей руку и помог подняться.

Эмма быстро отошла в сторону и набрала полную грудь воздуха в попытке взять себя в руки и освободить голову от нежелательных мыслей. Однако она все еще ощущала запах Дерика, который оставался с ней, точно годами взлелеянные воспоминания.

– Я – судья, – повторила она, продолжив разговор с того места, на котором они остановились. – Действующий судья.

Брови Дерика сошлись на переносице.

– Почему?

Эмма обхватила себя за талию, чтобы унять все еще переливающиеся по телу, сбивающие с толку ощущения. У нее есть дела поважнее, чем размышления о влиянии Дерика на нее. Эмма прекрасно знала, что мужчины, назначающие судей, ни за что не позволят женщине занимать столь важный пост. Одно слово Дерика в комиссию мирового суда – и ее брата тотчас же освободят от занимаемой должности, а ее лишат деятельности, которая делала жизнь Эммы значимой на протяжении многих лет. О доступе к документам суда и говорить не стоит. А ведь они были так необходимы ей для сбора статистических данных. Если бы она смогла доказать, что склонность к совершению преступлений не зависит от происхождения и наследственности, а является следствием неправильного воспитания и жизни в неблагоприятных условиях, если бы добилась того, чтобы ее доводы были выслушаны в парламенте, облик Англии мог бы существенно измениться.

– С некоторых пор мой брат не способен справляться со своими обязанностями.

Складки на лбу Дерика стали глубже, а кончики губ опустились.

– Полагаю, вам следует объясниться.

Теперь он узнает всю правду.

Эмма смиренно вздохнула.

– Несколько лет назад у Джорджа случился апоплексический удар, ставший, как мы полагаем, результатом падения с лошади. Его обнаружили без сознания с пробитой головой после того, как он уехал на утреннюю прогулку. Коня так и не нашли. – Эмма сделала еще несколько шагов в сторону, все еще чувствуя притяжение Дерика и желая освободиться от этого ощущения. Она принялась расхаживать по просторной гостиной. – Придя в себя, Джордж пожелал сохранить это происшествие в тайне. Он очень гордый. Даже теперь, когда от прежнего Джорджа почти ничего не осталось.

– Когда это случилось? – Взгляд Дерика неотступно следовал за Эммой, подобно солнечному лучу, и она чувствовала, как он обжигает ее, словно сияющее дневное светило.

– Почти шесть лет назад, – ответила она. Только какое это имеет значение? Если она не убедит Дерика сохранить положение дел в тайне, все пойдет прахом. – Мы привозили ему лучших докторов. Мы думали, что Джордж поправится, и в течение какого-то времени, казалось, что так и будет. Я… выполняла всю административную работу, как делала это при жизни отца. Но после несчастья с Джорджем объем работы увеличился.

Грудь Эммы сдавило. Что, если у нее отберут должность? Помощь отцу, а затем брату сделала ее жизнь значимой, несмотря на то, что ее ждали весьма туманные перспективы. Во время своего дебюта в Лондоне она потерпела полное фиаско. Представителям высшего света показался нелепым рациональный склад ее ума, а склонность говорить правду в лицо и вовсе привела в недоумение. Эмму ждала участь старой девы и обузы для семьи. Поэтому она несказанно обрадовалась возможности стать полезной. Но Дерику она не могла в этом признаться. Такому мужчине, как он, не понять, что значит искать свое место под солнцем.