Слабая женщина, склонная к меланхолии - [3]
За зэком тоже точно по центру коридора шел коротышка необыкновенной ширины. То есть, может быть, не такой уж и коротышка, просто за зэком не видать было, какого он роста. А ширину — видать. С обеих сторон. Да еще он руки слегка растопыривал, как будто готовился кого-то ловить. Как вратарь.
За вратарем, отстав на пять шагов, шла Люда — несколько по синусоиде. Отклонялась от центра, чтобы выглянуть из-за квадратной фигуры вратаря: что там впереди, видит эту демонстрацию кто-нибудь? Встретилась глазами с Асей, сделала выражение лица типа «а я что говорила».
За Людой шли еще два автоматчика в камуфляже, и эти ближе к стенам. Тоже бдительно поглядывая по сторонам, время от времени по очереди оглядываясь. С выражением лиц типа «враг не дремлет».
Так, и что весь этот маразм должен означать? Не может быть, чтобы всю эту армию согнали сторожить одного зэка. Или защищать одного зэка? Интересно, интересно… И похоже на правду. Вон как эти пятнистые головами вертят. Как будто ждут нападения с тыла. Чьего нападения? Наверное, сообщников этого больного. Зэка этого. Наверное, этот больной — то есть, конечно, зэк — очень крупный криминальный авторитет. Банкир… то есть кассир общественных денег… общих… да, общака. Кажется, это называется «казначей». И братки хотят освободить его, чтобы получить свою законную… то есть противозаконную долю. Преступную!
Или нет! Он — маньяк, вот он кто. Серийный убийца, пойманный на месте преступления с окровавленным ножом в руках. Родственники жертв устроили ему самосуд — то-то он так разукрашен, — и теперь менты вынуждены охранять преступника от рассвирепевших граждан, чтобы он хоть до суда дожил.
Ася присмотрелась к больному. То есть к зэку. Вот как такие люди становятся маньяками, а? Невозможно представить. Впрочем, как-то не очень представлялось, как такие люди становятся и криминальными авторитетами. Надо было выбирать психиатрию, тогда бы сейчас все понимала. Заодно и то, как люди становятся любителями активного отдыха. И даже профессионалами активного отдыха. Так, а при чем тут активный отдых? Ни при чем. Просто этот маньяк очень похож на любителя — и даже на профессионала! — активного отдыха. Настроение испортилось. Это от мысли о профессиональных любителях. Даже от мысли о профессиональных убийцах оно так не портится.
Да черт с ним, с этим зэком. Какая разница, кто он такой, если из-за него по ее родному отделению ходят толпы вооруженных людей, распугивая больных старушек и вконец растрёпывая нервы лично ей! Это же надо было додуматься — припереться в отделение глазной хирургии с автоматами! Да еще и без бахил! Здесь что — овощной магазин?
Войско приблизилось, слегка перестроило порядки и молча замерло перед стоящей в дверях Асей. И она молчала, внимательно разглядывая каждого с ног до головы. Разглядела, загрустила, негромко позвала:
— Людмила Ивановна…
— Слушаю, Анастасия Павловна!
Люда вынырнула из-за квадратной спины вратаря, попробовала выйти вперед мимо зэка, но вратарь тут же вклинился между нею и зэком. Но вклинился вежливо: зэка слегка оттер, Люде как бы место освободил. Ну, все равно.
— Людмила Ивановна, — печально сказала Ася. — Вы посмотрите, что делается. Люди не обуты. Будьте добры, скажите Светлане Алексеевне, что нам нужны пять пар бахил. Через тридцать секунд.
— Есть! — гаркнула Люда, радостно вытаращив глаза, по всем правилам повернулась через левое плечо и шустро поскакала в дальний конец коридора, где был кабинетик старшей медсестры. Один из автоматчиков тут же повел за ней стволом. Ася посмотрела на свои наручные часы, потом на настенные часы, которые висели прямо напротив перевязочной, задумчиво кивнула, сложила губы бантиком и сделала выражение лица типа «за смертью вас посылать». Стояла, молчала, грустно поглядывала на тяжелые шнурованные башмаки пятнистых. Башмаки без конца переминались, топтались на месте, задевали друг друга и отодвигались в сторонку… Это сколько же микробов они уже натрясли — и еще натрясут! — на идеально чистый, вымытый с антисептиком, проверенный Светкиной белоснежной салфеткой пол! Можно сказать — стерильный пол. Был.
В конце коридора из своего кабинетика выскочила Светка с пакетом в руках, за ней — Люда. Уже второй автоматчик обернулся и повел стволом в их сторону. Светка и Люда бежали под дулами двух автоматов. Ася глянула на часы.
— Ну, у вас дисциплина… прямо как в армии, — неожиданно сказал квадратный вратарь.
Ася мельком глянула на него, сделала выражение лица типа «что бы ты понимал в дисциплине». Подбежали Светка и Люда. Светка — первая, растолкала пятнистых, встала перед Асей, тараща хитрые коричневые глаза, быстро заговорила со слезой в голосе:
— Анастасия Павловна, я этим только час назад бахилы выдала! Я им всем бахилы выдала, для каждой смены! Только больному не выдавала, у него ноги чистые! И тапки у него чистые… только я не знаю, чего это он сейчас босиком! А этим я всем выдавала, а куда они их девают, так пусть сами отвечают, откуда я знаю, может, с собой уносят, может, у них обувь дырявая, а дождик вон какой был, так они прямо в бахилах — по лужам, чтоб, значит, ноги не промочить!
Уходя в армию, Генка был уверен, что для его любви к Инночке не может быть никаких препятствий. Ни то, что Инночка — его начальник, ни то, что она намного старше, ни ее почти взрослый сын… И даже то, что она не ответила ни на одно его письмо, не вызывало в нем сомнений в том, что она его дождется. Но с изуродованным лицом и беспалой рукой он не мог показаться ей на глаза.А Инночка просто не заметила, что он изуродован… Любовь слепа. Слепа? Да ничего подобного. Любовь умеет видеть главное — большую душу, большое сердце, большую ответную любовь.
Не родись красивой, а родись счастливой, — эта простая истина нравится «сереньким мышкам». Но Вера — совсем другое дело. В детстве она считалась дурнушкой, а когда люди разглядели, какая она на самом деле — невероятная, неземная, вылитая Аэлита! — это открытие принесло ей мало радости. Да и что хорошего в женской зависти и жадных мужских взглядах? Строгая Вера преподает студентам мутную науку психологию и считает, что все знает о людях. Особенно о таких, как небритые пассажиры громадного черного джипа, от которых приходится спасаться бегством.
Тимур был в бешенстве. Он ничего не понимал! Вопросов за последние полчаса у него накопилось столько, что он просто не знал, с чего начать. Зачем его четырнадцатилетняя сестра каждый вечер таскается в этот дом? Почему воинственная незнакомка встретила его с ружьем в руках? От кого она защищает свой маленький прайд — этих смешных девчонок, надменных котят, которые гуляют сами по себе? Ясно одно: он не сможет просто уйти и забыть хозяйку странного дома…
АннотацияАлександра работает гувернанткой у маленькой дочери успешного бизнесмена. Все, что можно купить за деньги, есть в роскошном особняке. Все, кроме любви, заботы друг о друге или хотя бы взаимного уважения. Хозяин дома презирает супругу, та отыгрывается на «обслуживающем персонале» — перед кем еще ей изображать элиту, сливки общества? Хотя единственная представительница элиты здесь Александра — потомственная аристократка, перед которой робеет даже человек, которого все боятся до полусмерти. Его внимание Александре совсем не льстит: она ни капли не доверяет нуворишам.
Ольга молода и фантастически хороша собой. Увидев ее, мужчины теряют голову от восхищения, а женщины — от зависти. Казалось бы, такая девушка не может быть несчастной. Но в прошлом Ольги столько боли и разочарований, что она не доверяет почти никому. До тех пор, пока однажды в ее жизнь не входит Чижик — маленькая девочка, которая потерялась в огромном магазине и с которой Ольга сразу же подружилась. Правда, есть еще отец малышки — богатый, властный и… не очень-то счастливый новый русский?
Аню наняли домработницей к старому инвалиду… По крайней мере, так сказала родственница этого инвалида, принимающая её на работу. И Аня была готова ко всему — к тяжёлой работе, к капризам и придиркам, к непониманию и даже скандалам. Работа была с «проживанием», а за это она была готова терпеть даже самодурство хозяина, тем более, что об этом самодурстве её честно предупредили. Аня не была готова только к тому, что с этого момента жизнь её изменится. И жизнь её родных, и знакомых, и друзей изменится. Есть такие люди, которые хотят и умеют менять мир к лучшему.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.