Сквозняк и другие - [4]
— Что ты мелешь? — раздраженно проворчал Виктор, не узнав цитаты из своего давнего некролога, поскольку с тех пор понаписал десятки других.
— Ты мог бы начать свой некролог так, — предложила ему Вероника.
— Глупости. Этому старому козлу — и такое! — Виктор, махнув рукой, от души рассмеялся. — Надо же: «…подобно майскому дождю, он удобрял своим усердием и талантами нашу жизнь…» Ах, Вероника, он ведь даже не участвовал в первомайских демонстрациях и, кроме того, был неисправимым бабником и горьким пьяницей. Ты вообще-то знаешь, отчего он дал дуба? Напился до чертиков, потому что его покинула какая-то баба. А ведь ему было 79! Противно… — Он на мгновение замолчал, потом во внезапном приступе вдохновения радостно хлопнул ладонью по лбу. — Знаешь, а вот это неплохое начало, — сказал он и стал быстро писать, одновременно читая свой некролог Веронике. — С великой надсадой грек Сизиф вкатывал на вершину горы большой камень, но всякий раз, когда цель казалась достигнутой, он оскальзывался, и камень низвергался в долину. И Сизиф всё начинал сначала. Пожалуй, и мы совершаем такой же напрасный труд, борясь с алкоголизмом и его пагубными последствиями… Ну как? В яблочко, не правда ли? — сказал Виктор уверенно, и на лице его отразилось столь знакомое Веронике радостное вдохновение, всегда сопровождавшее творческий полет его мысли. Вопрос, разумеется, был чисто риторическим; ответа он не ждал, потому ее слова застигли его врасплох. — Орел порой опускается ниже курицы, но курица никогда не взлетит до облаков. — Виктор посмотрел на Веронику долгим испытуюшим взглядом, словно раздумывая, не связана ли ее бессмысленная реплика с его некрологом на смерть Золтана Хорвата. Однако тотчас верно рассудил, что никакой связи нет, и что Вероника спорола явную чушь. И все-таки связь ее нелепых слов с ничем не мотивированной и непривычной улыбкой, осветившей ее лицо, возбудила в нем прилив зябкого страха за ее душевное здоровье. Он встал из-за рабочего стола, подошел к ней и заботливым, отцовским тоном изрек.
— Что с тобой, дорогая? Ты не больна? Извини, Вероника, в последнее время я немного забросил тебя. Не представляешь, сколько времени отнимают эти покойники. Ведь мы уже оба в годах. На будущий год поедем к морю. Может, кто-то и сумеет заменить меня на эти несколько дней.
— А может, когда тебя здесь не будет, люди перестанут умирать, — отозвалась Вероника с улыбкой.
— Уж нет ли в ее словах иронии? — подумал Виктор, подозрительно изучая выражение ее лица. Нет, решил он, в ее улыбке нет и следа иронии. И все-таки в ней есть что-то тревожное, более тревожное, чем ирония.
— Ты что так глупо скалишься? — коротко и отрывисто вскричал Виктор, словно щелкнул кнутом. Но на сей раз лев уже не проскочил сквозь горящий обруч.
На лице Виктора мелькнул испуг: в Вероникиной улыбке отражалась победная самоуверенность, замешанная на презрении. Виктору показалось, что он задыхается; трясущимися руками он освободил галстук и скрипучим голосом пропищал: — Вероника, если хочешь… я думал об этом… ты чувствуешь себя одинокой… я даже подумал, что мы могли бы купить… пса или лучше кошку…
— Спасибо, Виктор, ты действительно удивительно добр, но скажи… ты мог бы написать что-нибудь, кроме некролога?
— Что именно?
— Торжественную речь по случаю рождения ребенка.
— Это не мой профиль, — отрезал Виктор, затрясясь всем телом от отвращения. — Послушай! Надеюсь, ты не хочешь сказать, что…
Вероника кивнула: — Я была у врача. Виктор, я буду матерью!
— Исключено! В таком разе я был бы отцом. Но такой безответственности я никогда не мог допустить!
— Не беспокойся, Виктор, отцом ты не будешь.
Виктор побледнел, долго смотрел перед собой пустым, невидящим взглядом, потом закрыл искаженное ненавистью лицо руками и тяжело опустился в кресло.
— Ккак? Тты ббыла мне невверна? — Внезапный шок разом перечеркнул результат многолетних упражнений с камешками под языком, когда он готовил себя к карьере надгробного ритора — к нему вернулось заикание.
Вероника подошла к нему и мягко положила руку ему на плечо. — Нет, нет, Виктор, я не была неверна тебе. — И мечтательным голосом добавила: — Думаю, это был сквозняк.
Виктор вскочил с кресла и, не раздумывая, влепил ей пощечину. — Что? Сквозняк? Змея подколодная, не хочешь ли ты убедить меня, что тебя оплодотворил сквозняк? — Вероника поглядела на него с благосклонным сочувствием и снова утвердительно кивнула: — Сквозняк. Определенно это был сквозняк. Знаешь, Виктор, всё это висит в воздухе.
— Что всё? Что висит в воздухе?
— Жизнь, любовь, свобода — не знаю, как это назвать. Но всё это в воздухе. Стоит только смело открыть окна.
— Не болтай глупости! Воздух заражен губительными выбросами. Мне что, привести тебе официальную статистику? Или ты хочешь убедить меня, что в воздухе свободно носятся живчики? Не поддамся я на эту удочку, шлюха… Погоди! Может, это телевизионный мастер? Мне давно казалось, что наш телевизор как-то подозрительно часто ломается…
— Виктор, не будь пошляком. Я понимаю, у тебя климакс, но попытайся перенести эту неизбежную участь по возможности достойно и спокойно, — сказала Вероника и погладила потную лысину мужа. — На будущий год поедем к морю. Все втроем…
Душан Митана (род. в 1946) принадлежит к молодому поколению словацких писателей, пришедшему в литературу в начале 70-х гг. Его первая книга «Невезучие дни» вышла в свет в 1970 г., за ней последовали «Патагония» (1972) и «Ночные известия» (1976). Ему принадлежит также ряд сценариев для телевидения и кино. Произведения Митаны были отмечены литературными премиями, однако широкую известность принес писателю роман «Конец игры», в котором пристальное внимание к морально-этической проблематике, характерное и для прежних вещей этого автора, сочетается с острой иронией и элементами детектива.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Главный герой — начинающий писатель, угодив в аспирантуру, окунается в сатирически-абсурдную атмосферу современной университетской лаборатории. Роман поднимает актуальную тему имитации науки, обнажает неприглядную правду о жизни молодых ученых и крушении их высоких стремлений. Они вынуждены либо приспосабливаться, либо бороться с тоталитарной системой, меняющей на ходу правила игры. Их мятеж заведомо обречен. Однако эта битва — лишь тень вечного Армагеддона, в котором добро не может не победить.
Знаете ли вы, как звучат мелодии бакинского двора? А где находится край света? Верите ли в Деда Мороза? Не пытались ли войти дважды в одну реку? Ну, признайтесь же: писали письма кумирам? Если это и многое другое вам интересно, книга современной писательницы Ольги Меклер не оставит вас равнодушными. Автор более двадцати лет живет в Израиле, но попрежнему считает, что выразительнее, чем русский язык, человечество ничего так и не создало, поэтому пишет исключительно на нем. Галерея образов и ситуаций, с которыми читателю предстоит познакомиться, создана на основе реальных жизненных историй, поэтому вы будете искренне смеяться и грустить вместе с героями, наверняка узнаете в ком-то из них своих знакомых, а отложив книгу, задумаетесь о жизненных ценностях, душевных качествах, об ответственности за свои поступки.
Александр Телищев-Ферье – молодой французский археолог – посвящает свою жизнь поиску древнего шумерского города Меде, разрушенного наводнением примерно в IV тысячелетии до н. э. Одновременно с раскопками герой пишет книгу по мотивам расшифрованной им рукописи. Два действия разворачиваются параллельно: в Багдаде 2002–2003 гг., незадолго до вторжения войск НАТО, и во времена Шумерской цивилизации. Два мира существуют как будто в зеркальном отражении, в каждом – своя история, в которой переплетаются любовь, дружба, преданность и жажда наживы, ложь, отчаяние.
Книгу, которую вы держите в руках, вполне можно отнести ко многим жанрам. Это и мемуары, причем достаточно редкая их разновидность – с окраины советской страны 70-х годов XX столетия, из столицы Таджикской ССР. С другой стороны, это пронзительные и изящные рассказы о животных – обитателях душанбинского зоопарка, их нравах и судьбах. С третьей – раздумья русского интеллигента, полные трепетного отношения к окружающему нас миру. И наконец – это просто очень интересное и увлекательное чтение, от которого не смогут оторваться ни взрослые, ни дети.
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.