Сквозь зиму - [5]

Я прижала ладонь к мшистому стволу, задаваясь вопросом, могу ли я почувствовать его сердцебиение, малейшее движение, краткий вздох. Что-нибудь, все что угодно, лишь бы знать, что он все еще там. Но я не почувствовала ничего, кроме смолы, мха и жесткой коры. Пак, если он все еще жив, был сейчас далеко, в недосягаемости для меня.

— Ты уверена, что он там? — спросила я дриаду, не отводя глаз от дуба. Я не знала, чего жду: может быть, что его голова выскочит из дерева и Пак улыбнется мне? Но я чувствовала, что стоит мне оторвать на секунду свой взгляд, я упущу что-то важное.

Дриада кивнула.

— Да. Он все еще жив. Ничего не изменилось. Робин Гудфеллоу спит сном без сновидений в ожидании того дня, когда будет готов вернуться в этот мир.

— Когда это случиться? — спросила я, водя пальцами вниз по стволу.

— Мы не знаем. Возможно через несколько дней. Возможно через несколько столетий. А, возможно, он не захочет просыпаться вовсе, — дриада прикоснулась к стволу и закрыла глаза. — Он отдыхает в мире, где нет боли. Нет ничего, что бы ты могла сделать для него, только ждать и быть терпеливой.

Недовольная ее ответом, я вновь прижала ладонь к стволу и закрыла глаза. Летняя магия витала вокруг меня, магия моего отца Оберона и Летнего двора, волшебство тепла, земли и всех живых существ. Я мягко надавила на дерево, чувствуя нагретые солнцем листья и жизнь, струящуюся в их изумрудных жилах. Я чувствовала тысячи насекомых, как они копошатся и прячутся в стволе, учащенное сердцебиение птиц, мечущихся от ветки к ветке.

Я нажала сильнее, проникая в самое сердце дерева.

И он был там. Конечно, физически я не могла его увидеть, но я могла ощутить его, почувствовать его присутствие рядом со мной, яркое пятно жизни у самой сердцевины. Я чувствовала, как лес баюкал его тонкое долговязое тело, защищая и оберегая. И слышала слабое биение его сердца. Пак вяло покачивался, его подбородок лежал на груди, а глаза были закрыты. Спящим он казался гораздо меньше, таким хрупким и призрачным, будто любой неосторожный вздох может сдуть его.

Я подплыла ближе, протягивая руку, чтобы коснуться его, провести иллюзорными пальцами по его щеке, убрать непослушную рыжую челку. Он не шевелился. Если бы я не слышала его сердцебиения, слабыми вибрациями проходящее через все дерево, я подумала бы, что он уже мертв.

— Прости меня, Пак, — прошептала я или, может, это были мои мысли глубоко внутри гигантского дуба. — Мне жаль, что ты сейчас не со мной. Я боюсь, и я не знаю, что будет дальше. Мне действительно нужно, чтобы ты вернулся.

Если он и услышал меня, то не показал этого. Не моргнул, не дернул головой, хоть как-то реагируя на мой голос. Пак остался спокойным и неподвижным, его пульс бился ровно и стабильно, эхом отзываясь по лесу. Мой лучший друг был далеко от меня и я не могла его вернуть.

Подавленная и бесполезная, чувствуя неимоверную усталость, я вышла из дерева, возвращаясь в собственное тело. Когда звуки мира окружили меня, я поняла, что едва сдерживаю слезы. Так близко. Так близко к Паку и так далеко.

Когда я встретилась глазами с Ясенем, выражение его лица было предельно серьезным; он знал, что я сделала и мог понять, что это означает.

— Он все еще жив, — сказал он мне. — Это пока все на что ты можешь надеяться, — я фыркнула и отвернулась. Ясень сделал вдох. — Не стоит так волноваться о нем, Меган. Робина Гудфеллоу всегда было сложно убить, — его голос колебался между раздражением и забавой, будто говоря «знаю это по собственному опыту». — Я почти могу гарантировать, что однажды Плутишка Робин свалится как снег на голову, причем именно тогда, когда ты будешь меньше всего его ждать. Будь терпеливой.

— Терпение, — сказал довольный голос где-то над моей головой, — никогда не было сильной стороной этой девочки.

Пораженная я всматривалась в ветви дуба. Пара знакомых золотых глаз смотрела на меня сверху вниз и мое сердце дрогнуло.

— Грималкин?

Глаза медленно моргнули и тело большого серого кота переместилось на нижнюю ветку. Это был Грималкин — кот-фейри, которого я встретила на своем пути в Волшебной стране. Грим несколько раз помог мне в прошлом… но его помощь всегда имела свою цену. Кот любит выгоду и никогда не делает ничего бесплатно, но я все равно была рада видеть его, даже если я все еще должна вернуть ему долг или два с нашего последнего путешествия.

— Что ты здесь делаешь, Грим? — спросила я, в то время как представитель семейства кошачьих зевнул и потянулся, выгибая пушистых хвост. Закончив, Грималкин сел и начал вылизывать мех, прежде чем дать ответ на мой вопрос.

— У меня кое-какие дела со Старейшей, — ответил он скучающим голосом. — Мне нужно было узнать, слышала ли она что-нибудь о местонахождении одной персоны, — Грим почесал за ухом, потом рассмотрел свою лапу и начала ее облизывать. — Потом я услышал, что вы держите путь сюда и, подумав, решил дождаться вас, чтобы узнать, правда ли это. Вы всегда оказываетесь в эпицентре самого интересного.

— Но… Старейшая спит, — нахмурившись, сказала я. — Они сказали мне, что она слишком слаба, чтобы даже выйти из дерева.