Сквозь «железный занавес». Руссо туристо: советский выездной туризм. 1955-1991 - [8]

Однако домашняя подготовка к отъезду была нацелена на то, чтобы «любую свою нужду или потребность вдали от родины… удовлетворить, не потратив ни сантима из тех трехсот франков». На случай «продовольственных трудностей» в чемодан были положены «несколько банок консервов, два батона сухой копченой колбасы, три пачки галет, упаковка куринобульонных кубиков, растворимый кофе, чай, сахар, кипятильник, две бутылки – водка “Сибирская” и коньяк “Белый аист”». В отдельном свертке была спрятана на продажу банка черной икры. Имелся и «небольшой тульский расписной электросамовар – для целенаправленного подарка».

Сцена в аэропорту с заполнением таможенной декларации дает общее представление о трудностях, с которыми сталкивался впервые выезжавший за границу советский человек: «Достав ручку, я лихо вписал в соответствующие графы свои Ф.И.О. – Гуманков Константин Григорьевич, а ниже свое гражданство – СССР. Но зато в следующем пункте столкнулся с непреодолимыми трудностями: “Из какой страны прибыл?” Дальше опять было понятно: “В какую страну следует?” В Париж, с вашего позволения». Потом шли дотошные вопросы об оружии и боеприпасах, наркотиках и приспособлениях для их употребления, предметах старины и искусства, советских рублях и чеках, золоте, бриллиантах и зарубежной валюте, изделиях из драгоценных камней и металлов и т. п. Характерна (хотя и провокационна, учитывая место работы) издевка по этому поводу спецкора: «И не ищите логики в выездных документах. Это сюр!».

Первое впечатление от заграницы представляет собой «радостное удивление и совершенно младенческий восторг»: огромный аэропорт с движущимися дорожками, никелированные урны непривычной формы, полицейские «в странных цилиндрических фуражках с маленькими козырьками», ярко одетые детишки и проч. Приятно удивил советских туристов быстро пройденный паспортный контроль, «хотя к стеклянным будочкам выстроились приличные хвосты».

Читателю доносят ощущения от первого шопинга в Париже: «В супермаркете я почувствовал себя папуасом, который всю жизнь молился на свои единственные стеклянные бусы и вдруг нежданно-негаданно попал в лавку, доверху набитую всевозможной бижутерией. Здесь было все, о чем только смеет мечтать советский человек, о чем он не смеет мечтать и даже то, о чем мечтать ему не приходит в голову». Но в первый раз все ограничилось экскурсией по супермаркету, «ибо главная заповедь советского туриста гласит: не трать валюту в первый день и не оставляй на последний!».

Еще одна зарисовка с натуры – завтрак в отеле: «Шведский стол – уникальная возможность из пестрой толпы завтракающих людей выявить соотечественников. Если человек наложил в свою тарелку сыр, ветчину, колбасу, кукурузные хлопья, булочки, пирожные, яблоки, груши, бананы, киви, яичницу-глазунью, а сверху все это полил красным соусом – можешь, не колеблясь, подойти к такому господину, хлопнуть по плечу и сказать: “Здорово, земляк! Мы из Москвы. А ты?”».

Не обошлось, конечно, в поездке и без официоза. Тут и посещение советского посольства («Встретили нас так, как встречают гостей, от которых не удалось отвязаться»), и планерка перед поездкой в пригородный район Парижа, «где у власти коммунисты», и наконец, посещение муниципалитета, спичечной фабрики и лицея, завершившееся товарищеским обедом с участием активистов местного отделения французской компартии.

К ряду произведений советского песенного творчества, отражающих тему заграничного туризма, относятся две культовые песни Владимира Высоцкого – «Перед выездом в загранку…» (1965, второе название – «Личность в штатском») и «Инструкция перед поездкой за рубеж, или Полчаса в месткоме» (1974). Первая поражает достоверностью описания психологического состояния советского человека за рубежом и атмосферу взаимного недоверия в туристской группе, а вторая с удивительной точностью, но в иронично-гротескной манере передает содержание инструктивной беседы о правилах поведения за границей, которая в обязательном порядке проводилась с каждым будущим туристом из числа граждан СССР. Нашло свое отражение в стихотворном жанре и посещение стран третьего мира. Персонаж известного стихотворения Александра Галича «О том, как Клим Петрович восстал против экономической помощи слаборазвитым странам» рассказывает, как «мотались мы тогда по Алжиру / С делегацией ЦК профсоюза». В поездке политика тесно переплетена с бытовыми неурядицами:

Речи-встречи, то да се, кроем НАТО,

Но вконец оголодал я, катаясь.

Мне ж лягушек ихних на дух не надо,

Я им, сукиным детям, не китаец!

Тут и Мао, сам-рассам, окосел бы!

Быть бы живу, говорю, не до жира!

И одно мое спасенье – консервы,

Что мне Дарья в чемодан положила.

Но когда выяснилось, что жена «с переляку» положила «одну лишь салаку», Клим Петрович, после долгих колебаний и душевных волнений («Хоть дерьмовая, а все же – валюта, / Все же тратить исключительно жалко!»), вынужден был пойти в местный «продмаг»:

И беру я что-то вроде закуски,

Захудаленькую баночку, с краю.

Но написано на ней не по-русски,

А по-ихнему я плохо читаю.

Каково же было возмущение нашего героя, когда в купленной за вожделенную валюту банке оказалась салака в маринаде, причем «made in USSR»: «В Ленинграде, / Рупь четыре копейки!». Обиженный на заграницу Клим Петрович особо не выбирает выражений: