Сквозь завесу времени - [42]

Ну, остальное ты знаешь. Села она на спутник Юпитера Калисто, и через час после этого последовал мощный взрыв. Калисто испарился.

Петр Якимович откашлялся, взглянул на окно, за которым промелькнула какая-то станция, и тихо сказал:

— Интересно, почему она взорвалась не на Земле, а на Калисто, где нет жизни. И почему она вернулась на Землю, когда я был в ней. Въелись мне эти вопросы в мозг как ржавчина в железо и ничего не могу поделать…

Он умолк. Мерно постукивали колеса. В купе заглянул совсем еще юный худощавый проводник в новенькой форме и, скользнув взглядом по столу, выжидающе спросил:

— Чайку нужно?

— Чайку, — пробасил Петр Якимович. — Давай свой чай. Неси.

Юрий Васильев Цветок лотоса

"…В настоящий момент какому-нибудь марсианину, способному анализировать как физически, так и психически небесные радиации, первой особенностью нашей планеты показались бы не синева ее морей или зелень ее лесов, а фосфоресценция мысли".

Тейяр да Шарден

Этого не может быть. Потому что этого не может быть никогда.

Антон Чехов

К утру маленькой Арите стало совсем плохо. Она металась в жару, бредила, личико ее сделалось сморщенным, как печеное яблоко.

— Она не проживет дня, — сказала старая Фарида, и все молча согласились с ней, потому что Фарида слишком долго жила на свете.

— Чем мы разгневали богов? — спросил ее старший сын Футтах. — Почему они хотят взять к себе мою дочь?

— Ты мог бы сам спросить это у них, — сказала старая Фарида. — Ты ведь дружишь с богами, носишь им молоко и сыр, хотя боги могли бы за это увеличить твое стадо и дать тебе рабов, а не заставлять гнуть спину от зари до зари.

— Они говорят, что они не боги, — сказал Футтах.

— Ты же знаешь, что это не так. Их огненная колесница появилась с неба…

— Это видели только мы с тобой, — сказал Футтах. — Они все делают втайне. Я только один раз видел, как Сын неба летал над озером. Но он не знает, что я видел. Сын неба добр ко мне.

Он встал и решительно сказал:

— Я пойду к нему и попрошу исцелить мою дочь.

— Тогда ее проклянут другие боги, — сказала Фарида.

— Я попрошу исцелить мою дочь, — упрямо сказал Футтах.

Он долго ехал вокруг озера на старом осле. Пот струился у него по лицу: горы, окружавшие долину, не пропускали сюда свежие ветры с моря. Воздух был прозрачным, и Футтах хорошо видел на том берегу белые домики, в которых жили эти странные люди. Фарида говорит, что они боги. Наверное, так и есть. Но Фарида говорит, что они должны жить среди людей, раз уж они спустились на Землю: ведь не просто так, полакомиться виноградом и козьим молоком прилетели они с неба. Но Сын неба и те, другие, что вышли вместе с ним из огненной колесницы, как будто боятся людей…

"Нам не дано судить дела богов", — подумал Футтах и ударил ослика пятками.

Солнце было уже над головой, когда Футтах обогнул озеро. Сын неба внимательно выслушал его и сказал, что он сейчас же поедет в деревню, все будет хорошо, пусть Футтах присядет в тени оливы и подождет, пока он соберется.

Футтах сел под деревом и стал смотреть, как Сын неба собирается в дорогу. Если бы он мог понимать язык богов, он бы услышал такой разговор:

— Но гравилет ушел еще утром, а на лодке я как раз снял редан!

— Пустяки… Возьму его в охапку и сбегаю по озеру.

— Я вам не советую. Вы знаете, что Устав не рекомендует демонстрировать аборигенам явления, которые могут быть истолкованы ими как сверхъестественные.

— Все это верно, мой друг, но мы живем не в пустыне… Девочка умирает, а по этому поводу в Уставе тоже кое-что сказано… Не могу же я на скорую руку объяснить ему, что пойду по озеру на поверхностном натяжении.

— Решайте сами, вы капитан…

Футтах уже задремал, когда к нему подошел Сын неба.

— Твой ослик слишком стар, чтобы нести нас двоих, сказал он. — А я молод. Сейчас я перенесу тебя через озеро, и мы вылечим твою дочь.

Футтах ничего не понял, но почему-то сделал шаг назад. Сын неба молча подошел к нему и взял на руки, точно ребенка. У Футтаха перехватило дыхание. Он хотел сказать, что ослик еще совсем не стар, пусть Сын неба едет на нем один, пусть торопится к девочке, а он, Футтах, доберется пешком, но ничего сказать не смог, потому что ужас сдавил ему горло.

Сын неба ступил на зеркальную гладь, как на твердь, и пучина не разверзлась под ним, не поглотила дерзнувшего нарушить установленный богами уклад вещей… Футтах закрыл глаза и затих. Он был в руках бога, самого главного из богов, и Сын неба шел в его убогую лачугу, чтобы Арите снова могла смеяться и бегать.

Пусть же теперь трепещут те, другие боги, напускавшие мор на его скот, град на его виноградники, напустившие болезнь на его дочь — он больше не боится их, потому что он в руках Идущего по водам!

…До рождества Христова оставалось еще несколько столетий.

* * *

Шестая галактическая уходила к Эпсилону Бениты.

Командир звездолета "Двина" Александр Дронов обходил притихший корабль, который привык считать домом. Это и был его дом, потому что большую часть своей жизни он просидел за пультом, провалялся на залитом кофе диване, который никак не мог собраться отремонтировать, простоял в рубке астронавигатора. Да мало ли мест на корабле, где он, устав от однообразия вахт, присаживался с Ксантием сыграть в шахматы или с Витчером вспомнить годы Высшей навигационной школы…