Сквозь века - [19]

Он внимательно посмотрел в её снова зарумянившееся от напоминания сцены наверху лицо и внезапно воскликнул:

— Вы правы! — он резко встал из-за стола и обойдя его вокруг, подошел и в упор посмотрел на неё, — Теперь всё встало на свои места! Мы с Вами были в полном порядке, когда нас навестил господин ищейка. На Вас не было ни единого признака того, что мы провели 2 часа в постели. Черт, да я бы сам нам не поверил!

Анна совершенно не ожидала такой смены темы. Она непонимающе уставилась на странно реагирующего мужчину. Пытаясь понять ход его мыслей, она никак не могла уловить логическую цепочку его выводов. О каких признаках он говорит? Двое в спальне, вещи разбросаны, они полуодеты. Что ещё нужно?

— Боюсь, я Вас не понимаю, Александр. О чем Вы говорите?

— О Вас, — он смотрел в её недоумевающее лицо и с сожалением признавал, что эта молодая красавица вполне могла его не понимать, как это ни парадоксально.

Для того, чтобы видеть последствия чего-либо, в жизни человека должен был присутствовать соответствующий опыт. В данном случае — страсть. Как выглядит женщина после 2х часов страстных ласк, он уж точно знал прекрасно, и сейчас он ругал себя за то, что недооценил ситуацию и врага.

Он мягко но твердо взял Анну за руку и повел в ту часть зала, где стоял небольшой шкаф с зеркальными вставками на дверцах. Подойдя к нему, он повернул её так, чтобы она могла видеть своё отражение.

— Посмотрите на своё лицо, — он с печальной улыбкой наблюдал за её реакцией, — Что Вы видите?

— Себя, — она внимательно всматривалась в своё отражение, — Волосы растрепанны и не причесаны, не накрашена, губы опухшие…

— Именно, — он наблюдал, как её взгляд постепенно наполняется пониманием, — И это только от одного малюсенького поцелуя. А представьте себе, как Вы должны были выглядеть после двух часов страстного секса. Ищейка не увидел Ваших губ, истерзанных бесконечными, возбуждающими волну желания, горячими поцелуями, Ваших чудесных волос, взъерошенных в неудержимой страстной схватке. Ну, и остального… Я говорю о нас с Вами, моя дорогая, перед его приходом мы точно не занимались сексом. И он это сразу же понял.

Она слушала его с широко распахнутыми глазами. Даже не пытаясь сдерживать производимое впечатление, она боролась с образами, одолевавшими её мозг от слов, которые он произносил. От этих красочных разъяснений, у неё в памяти ярко вспыхнуло воспоминание того вихря эмоций, который разбудил в её теле один единственный его поцелуй и сейчас в её груди замерло дыхание лишь от предположения того, каким бы могло быть дальнейшее. Она боялась пошевелиться или каким-либо другим способом проявить себя. Он, как её тайный искуситель, сейчас стоял за ней, пристально глядя в отражение её глаз в зеркале. Она никогда в жизни не слышала подобных слов. Да и не видела такого мужчины тоже, поправила она себя. О какой страсти она может рассуждать? Несколько лет тихой спокойной жизни с парнем, с которым рассталась из-за отсутствия огня? Это и весь её опыт. Она не считала себя экспертом в области страсти и не находила слов, чтобы ответить ему.

— Мне показалось, что лейтенант нам поверил, — совершенно невпопад заметила она.

— Лейтенант никто. О нём нам волноваться вообще нет смысла. А ищейка понял, что мы его разыграли. Сейчас он пытается выяснить, что мы на самом деле скрываем. А это очень плохо, — Александр отодвинулся от изумленной девушки, но остался стоять рядом.

— Что случится, если он узнает? — спросила она.

— Суд и наказание, если они решат что там был только я.

— А если узнают правду?

Александр не дал прямого ответа на её вопрос. Она заподозрила, что при таком раскладе ситуация будет ещё хуже.

— Они просто никогда не должны этого узнать. Вы понимаете? Вообще никто не должен ничего знать. Я, Вы, Влад и Миша. Всё.

Его слова камнем легли на её сердце. Ещё утром её жизнь ничего особенного из себя не представляла. Она ходила на работу на кафедру, немного работала дома, готовилась к занятиям, общалась с подругой. Иногда ходила в театр или ресторан с друзьями. Обычная заунывная жизнь 25летней одинокой барышни. Буквально 15 минут других событий в корне изменили её будни. И вот сейчас она стоит в компании малознакомого мужчины и рассуждает с ним о страсти, жизни и смерти. Вот так.

— Думаю, мне уже можно попробовать Вашу замечательную еду? А то у меня с самого утра ничего, кроме чашки кофе, во рту не было.

От этих слов он хитро улыбнулся, но промолчал, и сделал приглашающий жест вернуться к столу. От напоминания о еде и изумительного аппетитного запаха, желудок Анны тихо заурчал, и она снова смущенно улыбнулась. Как обычно, утром проснувшись в последнюю минуту, она приняла быстрый душ, сделала прическу и макияж. Затем пары, встреча с Александром… А затем мир слетел с катушек и завертелся как бешеный. Никакого шанса поесть. И вот теперь она здесь, в обществе этого странного и удивительного мужчины, направляется с ним за стол, чтобы насладиться изысканным французским блюдом, название которого она не повторит.

Глава 5 Игра

Пока Анна с завидным аппетитом расправлялась с изысканным ужином, он размышлял над сделанными открытиями. То, что ищейка догадался о его фальшивом алиби, ещё не значило, что у того есть доказательства её причастности. С какой стороны ни рассматривай сложившуюся ситуацию, а решение только одно — доказать всему миру, а заодно и тем, кто будет принимать решение, что он просто обратился за помощью к своей любовнице. А к кому же ещё? В лучшем случае, они решат, что сегодня прервали их на самом интересном месте и ни он ни она к исчезновению не причастны, в худшем — что Анна помогала любовнику по его просьбе. Оценивая все риски, вытекающие из принятой стратегии, Александр понимал, что окончательно вывести из-под удара его новую подопечную он не сможет. Ищейка, или тот, кто его послал, наверняка захотят допросить причастную к делу женщину, чтобы опровергнуть его алиби или выяснить, как обстоят дела на самом деле. В любом случае, совсем скоро к ним присоединятся Михаил с Андреем и они подумают вместе, что можно сделать чтобы обеспечить её безопасность и не допустить похищения. А Влада нужно вообще вычеркнуть из уравнения. О его роли никто знать не должен.