Сквозь тернии - [2]

Из морской пучины возник белый бык: он натужно сопел, отхаркивал зелёную пену, и решительно скользил в сторону замершей Европы.

— Европа, беги, это же Он! — Фарида почувствовала, как и её саму тащит вглубь берега какая-то могучая сила, с которой она просто не в силах совладать. — Европа, просто оглянись!

В прибрежные скалы вонзилась жёлтая молния. В небесах недовольно зарокотало. Вспышка повторилась. Снова, снова… и снова…

Фарида почувствовала, как в ушах поселился медный звон. Тем не менее, она продолжала что-то кричать, стараясь предупредить ничего не подозревающую подругу о том, что на неё надвигается серьёзная опасность. Налетел очередной вихрь, и Фарида снова ослепла.

Европа всё же совладала с болью в стопе, обернулась.

— Кто ты?

Бык замер в шаге. Понурил голову и заговорил человеческим голосом:

— Ты неимоверно красива, Европа. Я спустился, чтобы открыть тебе истину.

— И что же это за истина?

— Обещаю, когда ты почувствуешь её, то не захочешь вновь возвращаться к реальности.

— Но ведь здесь мой дом.

— Да. И я тебе так же обещаю, что ты непременно возвратишься назад… если, конечно, пожелаешь сама.

— Но почему именно я?

— Ты оказалась избранной.

— Кем?

— Мною.

— Так кто же ты? Ты ведь так и не ответил на мой вопрос.

— Я владыка, уставший от мирских забот. Путник, что возжелал на закате дня обратиться к истинному наслаждению, коему дозволительно придаваться в мире человеческих эмоций. Я просто учитель, пришедший открыть тебе глаза, Европа…

— Но почему ты в образе быка?

— Мой образ ничего не значит. К тому же там, куда я собираюсь тебя отвести, он и вовсе не имеет смысла. Пускай именно это тебя не пугает. Обещаю, что на рассвете всё закончится, и ты сможешь вернуться к своим подругам.

— А как же ты?

— А я продолжу свой Путь. Мы никогда больше не встретимся, Европа.

— Но куда ты хочешь меня отвести и что показать?

— Здесь неподалёку есть чудный остров.

— Ты хочешь туда плыть?

— Да.

— Нет. Я плохо плаваю. И, ко всему, до жути боюсь открытого моря!

— Не бойся, Европа. Я довезу тебя.

— Довезёшь? Разве у тебя есть корабль?

Европа недоверчиво осмотрела замерший горизонт.

— Я довезу тебя на спине.

— Спине?

— Да. Ну же, залезай, пока вновь не начался шторм, и ты увидишь самое прекрасное, что может пригрезиться при жизни простому смертному! И не только… Европа, ты это почувствуешь… в себе. А затем, сохранишь на остаток всей своей жизни.

Европа вздрогнула.

— А как же Фарида и Юнона? Они ведь испугаются.

— Ничего страшного. Я же уже сказал, что к утру ты вернёшься, и всё станет, как прежде.

— Я… Я не знаю… Я совсем не уверена…

— Ну же, Европа, смелее! Нужно расширять горизонты познаний, иначе так просто заплутать на задворках своего же собственного подсознания. Утратить Путь, а с ним и смысл.

— Ты говоришь странные вещи. Я практически ничего не поняла.

— Не важно, что я говорю, Европа, важно то, что именно для себя решишь именно ты.

Европа почувствовала дурноту.

— Я… даже… не знаю… почему мы… до сих пор… тут стоим…

— Вот и славно. Полезай на меня.

Девочка неуклюже подняла руку, затем другую, оперлась о рога и вскарабкалась на широкие бока зверя.

— Юнона, я вернусь под утро! Передай это Фариде! И ещё скажи, чтобы она за меня не волновалась! Я вам всё обязательно расскажу! Потом, когда вернусь!

Фарида сидела на песке и качала головой.

— Нет. Он не отпустит. Такой как есть, ты уже не вернёшься. Ты вернёшься с чем-то иным. Ты вернёшься познавшей истину.

Буря над головой стихла, будто ничего и не было. Отрепья туч уносились на восток, стремясь поскорее запутать следы. Блеснуло бледное солнышко, окрасив беспокойные волны серебром.

Фарида поднялась и медленно зашагала к воде.

Юнона брела навстречу. Она укрывала лицо ладонями, то и дело спотыкаясь о гладкие голыши.

До слуха Фариды донеслось её сбивчивое бормотание:

— Он забрал Европу с собой… Увёз на спине… Она сказала, что вернётся под утро…

— Я знаю, Юнона, — Фарида обняла всхлипывающую подругу. — Успокойся. Ничего страшного не произошло. Ведь Он забирал молодых девушек и раньше, и они возвращались… особенно те, кто пожелали взглянуть на бездну сами, без принуждения.

— Европа это возжелала!

— Тогда всё в порядке. Она вернётся.

Фарида подтолкнула поникшую Юнону к берегу, а сама пошла на глубину. Она смеялась подобно дельфину. Когда вода укрыла её с головой, Фарида поплыла. Выглянувшее солнце играло на её бронзовом от загара теле полосатыми лучиками.

На горизонте возник сноп брызг. Послышался озорной смех и плеск стремительно рассекаемых волн.

Фарида остановилась.

— Суалокин!

Смех сделался громче. Из воды рядом с девочкой выпрыгнул весёлый дельфин. Он перевернулся в воздухе пару раз, после чего снова ринулся в прибой, окатив Фариду россыпью тёплых брызг.

— Суалокин, хватит! Случилось несчастье!

Озорство тут же прекратилось.

Фарида принялась озираться по сторонам.

— Суалокин, ну же!.. Хватит дурачиться! Мне нужно тебя кое о чём попросить.

— Что случилось, Фарида? — Суалокин раскачивался на волнах и внимательно смотрел в глаза девочки.

— Он забрал Европу.

— Забрал? И о чём же ты собираешься меня просить?

— Я хочу, чтобы ты проследил за ними!

— Боюсь, это не в моих силах, — Суалокин грустно посмотрел на горизонт — там резвились его сородичи. — Да и не в силах, кого бы то ни было, из рождённых по эту грань.