Сквозь тернии к звездам, или А Вас, прошлое, я попрошу остаться - [19]

Ночью, уснуть мне так и не удалось. Я безотрывно смотрела на решетку, опустошенная, обездушенная, с гигантской черной кровоточащей дырой вместо сердца. Раздался какой-то шум из угла, и я расслышала, как меня позвал Кузмич.

— Ань, иди сюда, — я посмотрела на него пытаясь понять, что он хочет, До мозга все доходило как в замедленной съемке. Но когда поняла, подошла к нему. — Мы должны бежать, — сказал он мне. Я подняла вопросительно бровь и непонимающе на него посмотрела. Бежать? Как? — Мы тут туннель прорыли, и не удивляйся, ты так часто уходила в себя что могла и не заметить, — да наверно. — Ползи первая, сказал он и, отодвинув камень, я увидела небольшой по диаметру проход, вот она жажда свободы. Я начала вползать туда. На локтях сдирая руки в кровь, я ползла на волю, я слышала как Кузьмич, задвинул камень назад и ползет за мной.

— Тут тупик, — сказала, упершись головой во что-то твердое.

— Это, камень, попытайся его сдвинуть, — раздалось сзади. Вложив все оставшиеся силы, я толкнула, еще раз и еще, камень хоть и нехотя, но поддавался, на пятом толчке он сдался на волю победителя и выпал. Я вылезла, оказывается, дом, где мы находились, был одноэтажным с одной стороны и двухэтажным с другой, как бы объяснить, первый этаж был наполовину скрыт в земле, поэтому и создавалось ощущение подвала, но если посмотреть с задней части, то первый этаж был виден полностью.

Вылез Кузьмич, и мы поползли подальше от лагеря врагов. Ползти пришлось метров сто, он так были уверенны в своей победе, что не удосужились поставить даже ограду. Ночь была темная, наше преимущество было в том, что следующий обход должен был пройти в обед, так что вся ночь была впереди.

Сначала мы шли медленно постоянно оглядываясь, чтобы если что спрятаться от преследователей, потом, отойдя на достаточное расстояние, побежали, установили темп и, следуя ему, пробежали достаточно далеко, потом был небольшой перерыв.

Нашли ручей, там попив и немного передохнув, продолжили свой путь. Мы старались держаться дороги, но быть в тени.

— Остановись, — прошептал Кузьмич, так как все чувства были напряжены, я расслышала его шепот. — Ложись быстро, машина едет, — сказал он, и мы синхронно легли на землю, высокие травы служили нам прикрытием. И в правду через несколько минут проехали две машины.

— Начальство, плохо дело, — сказал мой спутник.

— Почему?

— Они едет на ту базу, на которой нас держали, и их подчиненные захотят показать им нас, так что прибавь шагу, — и мы опять летели в ночь.

Бег-шаг, бег-шаг, мы ни на минуту не останавливались. Вперед, вперед, вперед. Кузьмич сказал, что скоро должна появиться наша база, надежда на спасения подстегивала сильнее всего.

Лишь под утро мы, найдя небольшою пристанище около гор, которые словно змеи оплетали Кавказ, мы прилегли отдохнуть. Но поставили дежурных, сначала дежурил Кузьмич потом я, после недолгого отдыха мы возобновили намеченный маршрут.

Проблема состояла в том, что выйдя на главную дорогу сойти с нее было невозможно, так как с одной стороны были горы, с другой резкий обрыв, дорога буквально весела над пропастью. Последний раз, сделав привал, Кузьмич давал мне напутствия:

— Так, если что ты мой немой сын поняла? — сказал он. — Язык я знаю, по-нашему виду сойдем за беженцев, все будет хорошо, только верь, — улыбнулся это мужчина, который так долго был для меня строгим начальником.

— Кузьмич, а почему мы с ребятами сбежать не могла? Хотя бы с Никитой? — задала я давно интересующий меня вопрос.

— Туннель не дорыт был, я его только вчера окончил, — сказал он. — Да и нам легче сбежать было, кому нужны старик и хилый паренек?

— А когда вы начали его рыть?

— С самого начала, Артем сюда на разведку ходил и сказал, что можно подкоп сделать.

— Почему вы меня не попросили?

— Тебя? — он засмеялся. — Да ты бы себя видела, маленькая, худенькая, бледная вся, сидишь вся в себе, тебя все потревожить боялись, горе то какое случилось, — он осекся, я отвернулась, потом, все потом, сейчас главное выбраться, позже себя жалеть начну.

— Ну, сына, пошли, — я улыбнулась.

Шли мы минут сорок, никого до этого не встречая.

— Машина, — сказал Кузьмич, и мы остановились. Плохо, очень плохо. Господи спаси.

Стояли мы пока машина не приблизилась на расстояние десяти метров. Военная. Подъехав поближе, с нами заговорил тот, что сидел рядом с водителем.

Он задал вопрос, Кузьмич ответил, потом показал на меня начал что-то говорить. Разговор продолжался недолго в основном нам задавали вопросы, мы же отвечали. Видимо наших врагов удовлетворил ответ, и нас пропустили.

Нам удалось, пройди шагов десять как нас окликнули, и тот, кто затеял разговор стрельнул в Кузьмича, тот упал навзничь. Я же в этот момент толком не думая сиганула с обрыва. Летела я долго, преследователи даже не пошли со мной твердо были уверены, что я погибла. Ах, если бы. Интересно они знали, что мы сбежали? Или они расстреливают всех? Да какая теперь разница…

Упав с обрыва я, кажется, сломала себе ногу, не считая многочисленных ран и ушибов это было единственное серьезное повреждение. Я пролежала довольно долго, не в силах пошевелиться и осознание, что я осталась одна, не давало мне преимуществ.