Сквозь тайгу - [17]

Савушка замолчал. В наступившей тишине слышно было ровное дыхание спящих и потрескивание дров в огне. В это время снаружи донеслись какие-то странные звуки. Словно кто стонал и вздыхал. Я приподнял полог у дверей и выглянул из юрты. Месяц уже находился на половине своего пути к западу и мягким сиянием озарял кроны больших деревьев. Испарения над рекой сгустились. Высоко на небе блистал Юпитер своим ровным белым светом. Кругом было тихо. Вся природа грезила предрассветным сном.

— Это выпь, — сказал Хутунка. — Когда ее кричит, люди видят худой сон.

Как бы в подтверждение его слов, Мулинка потянулся и застонал. Хутунка разбудил его. Мулинка открыл глаза, что-то пробормотал, потом повернулся на другой бок и снова уснул. Время шло, а мы втроем все сидели и тихо разговаривали между собой. Такие бессонные ночи у огня в глухой тайге в дружеской беседе с человеком, к которому питаешь искреннюю симпатию и которого не видел много лет, всегда полны неизъяснимой прелести. Это лучшие страницы моих путевых дневников.

— Наши орочи теперь совсем трудно живи, — сказал Савушка. — Двенадцать года назад шибко большая вода была, — продолжал он, — тогда много людей погибло.

В это наводнение попал и Хутунка. Он жил тогда около устья реки Бяпали, а юрта Савушки была на Чжакумэ. Я кое-что слышал об этом наводнении и просил обоих моих собеседников рассказать о нем возможно подробнее.

Лето 1915 года было очень ненастное. Дожди шли все время с большим постоянством. Один раз очень сильный ливень длился подряд двое суток. Он не позволял женщинам и детям выходить из жилищ. Опасаясь, как бы водой не унесло лодки, орочи вытащили их подальше на берег и поставили на катки. В течение одних суток они должны были шесть раз опрокидывать их и выливать дождевую воду. К вечеру второго дня вдруг сверху вода пришла валом и сразу затопила все берега. Подхватив в лесу валежник, она понесла его вниз по реке. Чем дальше, тем плавник увеличивался в размерах и в конце концов превратился в лавину, обладающую такой же разрушительной силой, как и ледоход. Эта лавина шла по долине и своим напором ломала живой лес. Орочи бросились к лодкам, но уже не могли добраться до возвышенного края долины. Все лодки были раздавлены плавником. Первыми погибли женщины и дети. Мужчины взбирались на бурелом, но деревья сталкивались между собой и калечили людей, которые тут же тонули под ними. Савушка спасся, но он совершенно был лишен возможности подать помощь своим родным, которые гибли у него на глазах. Это страшное наводнение во многих местах долины реки Копи совершенно уничтожило лес. Теперь на месте его стоит пяти-, десятилетний лиственничный молодняк.

Старик умолк и погрузился в грустные воспоминания.

В это время в воздухе опять пронеслось какое-то беспокойство. Должно быть, лиса поймала зайца или росомаха схватила кабаргу. Мы вышли из юрты. Луна уже совсем снизилась к лесу. Сквозь туман, поднявшийся от воды, чуть виднелся противоположный берег. Кругом стояла торжественная тишина. Листья кустарников и трава, смоченная росой, были совершенно неподвижны. Голубой сумрак еще окутывал землю, но уже неуловимо в воздухе и где-то па небе чувствовалось приближение зари.

Савушка утомился. Мы вернулись в юрту, поправили огонь и легли спать.

На другое утро я встал позже всех. Мои спутники были уже на ногах. Я поспешно оделся и вышел на свежий воздух» Сквозь туман чуть-чуть виднелись скалистые сопки и деревья на другом берегу реки. Можно было опять ожидать дождя. Но вот взошло солнце. Туман пришел в движение; большие клубы его, серые, как грязная вата, потянулись к востоку, цепляясь за прибрежные кусты. Кое-где появились просветы.

Около лодок возились орочи. Они осматривали их, что-то заколачивали и приготовляли новые шесты. Часам к восьми утра погода разгулялась. Тогда мы спустили лодки на воду и поплыли вверх по реке Копи. В истоках она слагается из двух речек одинаковой величины. По правой, Чжоодэ, будет перевал на реке Даагды (приток Самарги), а по левой — в верхний Анюй, впадающий в Амур ниже Хабаровска. Близ слияния обеих упомянутых речек находится скала Кангэй, о которой говорилось выше, затем справа одна только небольшая горная речка Талеучи, а слева притоки Булунге, Дю и Иггу. По последней нам надлежало идти к Сихотэ-Алиню.

В долине реки Копи основную массу лесной растительности составляет все та же лиственница с подлесьем из багульника. Кое-где одиночными экземплярами встречается маньчжурский ясень со светло-серой корой, покрытой правильными продольными трещинами. Он растет по уремам в сообществе с бальзамическим тополем, из которого туземцы долбят свои лодки. Здесь также, по словам туземцев, изредка встречается корейский кедр — большое стройное дерево с ветвями, поднимающимися кверху и как бы срезанными на одной высоте, вследствие чего вершина его кажется тупой. Все это были представители маньчжурской флоры, проникшие сюда с юга вдоль берега моря и с запада через Сихотэ-Алинь.

Река Иггу впадает в Копи недалеко от Иоли. К полудню мы дошли до ее устья и здесь сделали большой привал. Орочи принялись варить чай, а Савушка пошел ловить рыбу. Он вырубил длинное удилище и прикрепил к нему тонкую лесу, к концу которой привязал самодельный рыболовный крючок, искусно обделанный шерстью и грубым кабаньим волосом в виде мухи с раскрытыми крыльями. Для охоты он избрал такое место, где вода подмывала скалистый берег, пенилась и бурлила. Сущность ловли заключалась в следующем: с помощью длинного удилища мушка забрасывается на воду; сдерживаемая лесой, она всплывает на поверхность; рыба принимает ее за действительное насекомое, хватает ртом и попадает на крючок. Через минуту старик выбросил на камни хариуса с оранжево-малиновыми плавниками и с серебристой чешуей, по которой параллельно рядами расположены красивые фиолетовые пятнышки. Савушка взмахнул удочкой другой раз. Не успела еще мушка коснуться поверхности реки, как из воды стремительно выскочила вторая рыба и повисла на крючке, за ней последовала третья, четвертая — и так сорок шесть штук.