Сквозь пламя сражений - [5]

Более десяти тысяч человек под командованием полковника Павла Ягунова и Ивана Парахина успели скрыться в Аджимушкайских каменоломнях. Место это было выбрано не случайно. Бойцы знали, что за полгода до этого, в ноябре-декабре 1941 года, во время первой оккупации Керченского полуострова, в каменоломнях не без успеха действовал партизанский отряд имени Ленина.

На сей раз, блокада подземелий была гораздо более жестокой и продолжительной – с мая по октябрь сорок второго. Из защитников подземного гарнизона в живых остались единицы. В то же время бойцы из группы прикрытия, которые не смогли прорваться к Аджимушкаю, до последнего патрона отбивались в развалинах завода имени Войкова. Когда у солдат кончились все боеприпасы, гитлеровцы вытаскивали из развалин, оставшихся в живых и расстреливали в противотанковых рвах и окопах у 3-го Самостроя. По предварительным данным, в мае 1942 года там погибли и были расстреляны 4125 советских солдат.

Потрясенный героизмом красноармейцев, керчан, и жителей пригородных поселков, превративших подземелье в крепость в тылу противника, поэт Илья Сельвинский написал:

Страна велит нам почести воздать

Великим мертвецам Аджимушкая.

Воспрянь же, в мертвый погруженный сон,

Подземной цитадели гарнизон!

По праву одну из малых планет ученые-астрономы назвали Аджимушкай. Так благодаря мужеству советских людей никому неведомый поселок обрел мировую известность, стал символом мужества и любви к Отечеству.

Имена подавляющего большинства из них остаются неизвестными. Но подвиг тех, кто погиб у 3-го Самостроя и в Аджимушкайских каменоломнях, будет жить вечно. Благодаря их стойкости и самоотверженности было спасено много людей, успевших до прихода фашистов переправиться через Керченский пролив на кубанский берег. Архивные документы утверждают, что переправу преодолели 119395 военных и 137 гражданских лиц (данные за период с 14 по 20 мая). С учетом того, что переправа тыловых частей началась 8 мая, через Керченский пролив было отправлено около 150 тысяч человек. И после обороны на Кавказе, отразив атаки и сломив сопротивление врага, многие весной сорок четвертого возвратились на крымскую землю освободителями.

ДОБЛЕСТЬ И СЛАВА

Путь до Берлина был не близкий.

Он кровью полит и свинцом прошит.

Как витязи Отчизны, обелиски

Ракетами нацелились в зенит.

Штыки и звезды на святых могилах

И сыновей, и дочерей земли.

За отчий дом, за край родимый

Они в боях отважно полегли.

На всем пути, от Волги и до Эльбы

Гремела слава нашего бойца.

Никто другой на свете не сумел бы

Исполнить долг геройски до конца.

Его встречали в городах и селах,

Что изнывали под пятой врага.

Советский воин, храбрый и суровый,

Громил фашистов в ярости атак.

Родную землю отстоял и свято

Народу мир, свободу подарил,

Когда весною, в мае сорок пятом

Пал перед ним поверженный Берлин.

Уж заросли окопы в поле чистом

И тишина, как колокол, звенит.

Героев, охраняя, обелиски

Ракетами нацелились в зенит.

Где поднимались воины в атаки,

Весною, как знамя, полыхают маки…

ЭХ, ДОРОГИ ФРОНТОВЫЕ…

Для Александра Ивановича Шляшкина день 9 Мая – двойной праздник. Выстраданная в жестоких боях Победа и день рождения. В кругу родных и воинов-побратимов он отметил свое девяностолетие. Уроженец села Изнаир, что в Саратовской области, призванный на срочную службу Красную армию в ноябре 1936 года, он и не предполагал, что служба для него растянется до ноября 1945 года. Эти долгие девять лет вобрали в себя множество суровых испытаний, кровопролитных сражений, утрат и побед. Жизнь рядового солдата, часто попадавшего в самое пекло боев, в любой момент могла оборваться. Но, видимо, судьба оказалась милосердной к Александру Ивановичу. Возможно, еще и потому, что опыт, физическая закалка, отвага и рассудительность нередко выручали красноармейца.

–Поначалу я был призван на службу в одну из воинских частей в Абхазии, а потом перевели в белорусский город Житковичи, в полковую школу, – вспоминает Шляшкин.—

Занимался я охотно и успешно. По окончании школы меня оставили в качестве инструктора готовить молодое пополнение. Моя служба подходила к концу, и я собирался возвратиться домой, но объявили боевую тревогу. Оказался в составе 52-й дивизии, действовавшей против армии буржуазной Польши. Наши войска заняли часть ее территории. А вскоре произошла советско-финская война. Меня и других бойцов перебросили на остров Рыбачий.

Вскоре выяснилось, что многие красноармейцы не умеют ходить лыжах. А для меня это было привычным делом, поэтому в течение месяца вместе с прибывшими инструкторами занялись подготовкой, а затем совершили бросок в тыл врага. Бои были кровопролитными. Финны отчаянно сопротивлялись, но все же, их удалось одолеть. После решительного наступления и штурма знаменитая «линия Маннергейма» 13 марта сорокового года была взята. Из десяти бойцов моего отделения в живых остались лишь трое. Я получил тяжелое ранение и попал в госпиталь. К моменту выздоровления и выписки началась Вeликая Отечественная война…

Противник настойчиво приближался к Москве. Aлександр Иванович вместе с однополчанами, москвичами-ополченцами встал на защиту столицы. Отбивали атаки, удерживая оборону в районе Мытищи. Все были охвачены единым стремлением отстоять Москву, повторить подвиг двадцати восьми героев-панфиловцев. А когда советские войска под командованием генерала Георгия Константиновича Жукова разгромили и отбросили фашистов от столицы, Шляшкин и его однополчане были переведены в состав Северо-Кавказского фронта. Необходимо было любой ценой остановить врага на пути к нефтепромыслам Кавказа и Каспия.