Сквозь испытания огнём - [5]

Клинтана судили и казнили за миллионы заказанных им убийств, но Робейр Дючейрн, которому суждено было войти в историю Сейфхолда как «святой Робейр» и «добрый пастырь», принял требования Церкви Чариса. Он пообещал по-настоящему реформировать Церковь Ожидания Господнего, и перед лицом этого обещания Чарис и его союзники не могли оправдать продолжение войны. Внутренний круг союзников Кэйлеба и Шарлиэн, возможно, и знал правду о Лэнгхорне и «архангелах», но они все еще не осмеливались объявить об этом, а Дючейрн пообещал все реформы, к которым они стремились.

И вот война закончилась всего несколькими… нерешенными проблемами. Например, что делать с бомбардировочной платформой, все еще находящейся на орбите. Что делать с тем, что может быть связано с присутствием высоких технологий под Храмом. Как восстановить мирные международные отношения на планете, которая разрывалась на части в ожесточенной религиозной борьбе. Как продолжить процесс индустриализации, который дал Чарису военное преимущество, необходимое для победы, не нарушая ограничений, установленных Запретами.

И, конечно же, что делать с обещанием архангелов «вернуться во славе» через тысячу лет после Дня Творения.

* * *

Мерлин Этроуз и его союзники и друзья выиграли свою войну против храмовой четверки, но не свою борьбу против фундаментальной доктрины Церкви Ожидания Господнего.

Это обещало стать немного сложнее…

Из жизни Мерлина Этроуза, Жэклин Уилсин, Теллесберг, издательство королевского университета, 4217.

НОЯБРЬ, Год Божий 890

I

Пещера Нимуэ, горы Света, епископат Сент-Эрнестин, земли Храма

— Независимо от того, сколько раз мы с Совой смотрим на него, он продолжает появляться одним и тем же, — сказал Нарман Бейц. — Очевидно, что-то пошло не так с генеральным планом Лэнгхорна и Чихиро. Мы просто не знаем, что именно, и это то, что в конце концов может убить нас всех. Ну, убить всех остальных, полагаю, учитывая твой и мой… двусмысленный статус.

Голограмма пухлого маленького князя Эмерэлда, который был мертв почти пять лет, сидела по другую сторону огромного круглого стола. Нимуэ Элбан (которая была мертва гораздо дольше, чем он) поручила Сове изготовить этот стол — и сделать его круглым — еще до того, как она впервые переделала своего ПИКА в Мерлина Этроуза. Теперь Мерлин сидел, откинувшись на спинку одного из подходящих стульев, неэлегантно поставив каблуки ботинок на полированную поверхность стола, и помахивал пивной кружкой перед голограммой.

— Если бы это было легко, любой мог бы играть в эту игру, и ты бы нам не понадобился, — заметил он, и Нарман немного кисло усмехнулся.

— Думаю, что большинство людей не стали бы возражать, если бы это было только нелегко, пока не узнали бы, каковы правила! — сказал он.

— Нарман, ты провел всю свою взрослую жизнь, играя в «великую игру». Теперь ты собираешься жаловаться на отсутствие правил?

— Прежде всего, есть разница между творческим нарушением правил и незнанием того, что это за чертовщина! — выпалил в ответ Нарман. — Первое — это пример отточенных и элегантных стратегий. Последнее — это случай блуждания в темноте.

— Верно, — признал Мерлин.

Он отхлебнул из кружки в правой руке (ПИКА не нуждался в алкоголе, но ему нравился вкус) и проверил свой внутренний хронометр. Еще четырнадцать минут до сбора «внутреннего круга», созванного по коммам для обсуждения его и Нармана рекомендаций. Найти время, когда люди в любом часовом поясе планеты могли бы координировать разговоры по комму так, чтобы никто не заметил, что они сидят в углу и разговаривают сами с собой, было нетривиальной задачей, и обычно мог «присутствовать» только относительно небольшой процент всего — и растущего — внутреннего круга. Однако сегодня их будет больше, чем обычно, и он хотел бы, чтобы они вдвоем смогли придумать что-то более… инициативное, чтобы поделиться с ними.

— Знаешь, я собираюсь назвать это «планом Нармана», — сказал он сейчас, криво улыбаясь электронному призраку своего друга.

— Эй! Почему обвиняют меня?

— Потому что ты наш признанный главный интриган. Если затевается мошенничество, твоя нога обычно оказывается в нем по колено или, по крайней мере, по щиколотку. И потому, что я верю в то, что нужно отдавать должное там, где это необходимо.

— И потому что ты думаешь, что заложенные в его основу неопределенности плохо сочетаются с твоим статусом всезнающего, всегда подготовленного сейджина Мерлина?

— Ну, конечно, если ты собираешься быть безвкусным по этому поводу.

Нарман снова усмехнулся, но покачал головой.

— Я просто хотел бы, чтобы не было так много совершенно неизвестных. Особенно учитывая то, что мы знаем. Например, мы знаем, что система бомбардировки все еще там, мы знаем, что ее системы обслуживания все еще работают, мы доказали, что между ней и чем-то под Храмом есть двусторонняя связь, и мы знаем, что ее автоматическая защита уничтожила зонды, которые Сова послал к ней сразу после того, как ты проснулся и начал барахтаться в своем невежестве.

— Эй! — запротестовал Мерлин с болезненным выражением лица.

— Ну, ты же это сделал! — Нарман снова покачал головой. — Если бы то, чего не хватает в командном цикле, не было пропущено, как, по-твоему, оно отреагировало бы на доказательства конкурирующего источника высокотехнологичных товаров? Тебе просто чертовски повезло, что система даже не заметила этого и просто отмахнулась от надоедливых мух, жужжащих вокруг ее платформ!