Сквозь годы войн и нищеты - [14]

1936 год был знаменателен началом гражданской войны в Испании. Советский Союз однозначно выступил в поддержку сил, борющихся на стороне республиканского правительства. Фашистская Германия, в свою очередь, открыто поддержала франкистских мятежников. Соединенные Штаты объявили нейтралитет и одновременно ввели эмбарго на продажу оружия воюющим сторонам в Испании.

Между тем Советский Союз, напротив, приступил к поставкам новейшего вооружения в Испанию; кроме того, туда были направлены военные советники и так называемые добровольцы, которые принимали участие в боевых действиях на стороне республиканцев против фашистских мятежников.

Совершенно неожиданно я оказался втянутым в испанские события. Началось все с крупных денежных переводов. На мое имя в различные банковские учреждения Нью-Йорка вдруг пошли крупные суммы в валюте, исчисляемые десятками и даже сотнями тысяч долларов. Такие переводы шли, в частности, в «Чейз Нэшнл бэнк», «Нэшнл бэнк оф Нью-Йорк сити», «Ройял бэнк оф Кэнада»… И только после очередной солидной порции денежных «вливаний» я получил из Москвы депешу, в которой говорилось, что на мое имя будут и в дальнейшем поступать переводы, о назначении которых мне сообщат дополнительно.

Еще через некоторое время пришли и указания Центра: закупить оружие, в том числе самолеты и танки, для республиканской Испании. Что же касается эмбарго, то мне предписывалось найти пути обхода этого самого «эмбарго». А деньги, между тем, лились как из рога изобилия. В результате на моих счетах в разных банках скопилось около двух миллионов долларов. Сам этот факт свидетельствовал о большом доверии Центра ко мне. Переводы в основном шли из Швейцарии и, думаю, за счет испанского золота, вывезенного из Мадрида в нейтральные страны. Конечно, такие суммы не могли пройти незамеченными, и в конце концов меня пригласил к себе директор одного из отделений «Чейз Нэшнл бэнк». Наверное, он желал лично познакомиться с новоявленным миллионером. Приглашение было передано в очень вежливой форме, и я не мог его не принять, ибо мой отказ вызвал бы подозрения.

Кабинет директора был обставлен дорогой мебелью, стены обиты ценными породами дерева. Директор оказался немолодым человеком представительной внешности. Он предложил мне присесть в одно из кресел, сам устроился напротив и внимательно, не скрывая интереса, стал в упор разглядывать меня.

Мне было неловко, потому что он откровенно разглядывал не только мою внешность, но и одежду, обувь, одним словом, все, во что я был одет. По взгляду банкира я понял, что он не очень высоко оценил мой внешний вид. Я, конечно же, старался не выдать своего волнения.

Завязался разговор. Первым делом директор засвидетельствовал мне свое почтение как богатому клиенту и принес извинения за то, что потревожил меня своим приглашением. После формальных реверансов, он попытался вовлечь меня в беседу, поскольку ждал от меня каких-то подробностей или размышлений по поводу дальнейшей судьбы моего вклада. Но я многозначительно отмалчивался, так как сам ничего не знал. Он, по-видимому, пришел к определенному выводу, что я малоопытный вкладчик и поэтому в заключение сказал:

— Еще раз благодарю вас за то, что сделали правильный выбор, доверив свои вклады нам. Но позвольте мне напомнить вам, что деньги находятся постоянно в движении, даже если они просто лежат на вкладе в банке. Это движение может быть либо в сторону их увеличения, либо в сторону их уменьшения. Если вам нужен квалифицированный совет, как лучше с вашим вкладом поступить, я могу порекомендовать хорошего консультанта. Это известный в наших кругах специалист.

Я вежливо поблагодарил банкира, сказав, что подумаю над его словами и в случае необходимости непременно воспользуюсь его предложением. На этом мы расстались. Думаю, я оставил о себе странное впечатление, но, как бы то ни было, после этой встречи к каждому празднику или торжественному дню я получал от него поздравления.

Тем временем из Центра стали поступать телеграммы с распоряжениями о переводе денег. Как правило, речь шла о нескольких десятках тысяч долларов, которые переводились на неведомые мне счета за пределы США, чаще всего в Швейцарию и Португалию. При переводе никаких документов предъявлять не было необходимости. Мне также предписывалось не указывать обратный адрес. Каждый раз я давал разные и, разумеется, надуманные адреса, которые брал наугад из телефонной книги.

Однажды при переводе денег в Португалию со мной произошел конфуз, который мог закончиться большой неприятностью. Дело в том, что адреса для перевода присылались из Москвы шифрованной телеграммой. Направляясь на почту для телеграфного перевода, я переписал на листочке бумаги улицу и фамилию адресата. Что касается столицы Португалии, то об этом я помнил и без записи. И вот я пишу адрес отправителя: столица Португалии — «Lissabon», будучи стопроцентно уверен в правильности написания. Сдаю уведомление о переводе в окошко, а мне оттуда девушка говорит: «Вы неправильно написали адрес». Ничего не понимая, я долго и внимательно разглядывал то, что написал, и никакой ошибки не обнаружил. Поняв, что я не вижу ошибки, она взяла из моих рук перевод и исправила в нем всего одно слово: вместо «Lissabon» написала «Lisbon». Здесь, у телеграфного окошка, я получил важный урок английского языка. Да, столица Португалии именно «Lisbon», а не «Lissabon». Ошибка в орфографии (всего-то разница в две буквы!) вполне могла стоить мне жизни. После этого случая я уже не совершал подобных промахов, и перед тем, как сделать перевод, по несколько раз проверял название городов по словарю.