Сквозь этажи - [23]
ЭВА. Мне неловко слушать это вранье…
КАРЛ. Школа Иво!
ЭВА. Ты переоцениваешь своего сына.
КАРЛ. Деловой парень. Еще немецкий одолеет — и все дороги открыты. (Дверь открывают ключом.) Мать, кто-то идет! (Хватает свое дежурное одеяние.)
ЭВА. Ульви обещала позвонить, но кто его знает, может… (Уходит в другую комнату.)
ИВО (просовывает голову в дверь). Не пришла?
КАРЛ. Нет. А что — дверь больше не открывается?
ИВО. Да нет, я тут с товарищем, вместе учить сподручней…
КАРЛ. У тебя своя комната, бери товарища и иди добей это стихотворение! (Выглядывает за дверь.) А-а, стихотворение-то женского рода, а кто поклялся? Ладно, постараемся, чтобы мамочка не видела.
Карл прикрывается дверцей шкафа, чтобы раздеться до границы приличий, потом идет на кухню, оттуда появляется с куском хлеба и мяса, садится за стол и жует.
ЭВА (просовывает голову в дверь спальни). Карл, это — Иво пришел?
КАРЛ. Иво.
ЭВА. А где его «здрассте»?
КАРЛ. Приветствия и поздравления откладываются до прибытия Ульви. Пусть мальчик пока долбит свое немецкое стихотворение, у него завтра контрольная.
ЭВА. Боже, Ульви… (Зевает.) Я так возбуждена, что все зеваю да зеваю! Об этом и невропатолог в газете писал.
КАРЛ. От возбуждения ты обычно поешь, так что не симулируй. Если ты спишь, то отнеси голову на подушку.
ЭВА. Нет, теперь я уже не засну — слышишь? (Звук увесистых тумаков.) Это дирижер с третьего этажа. Опять жену колотит.
КАРЛ (не переставая улыбаться). Ну и слух! Слон на ухо наступил! Дирижер охаживает свою торговку цветами с частотой девяноста ударов в минуту, а тут всего-то около шестидесяти… Это международный обозреватель с четвертого этажа, тот, что выбивает ковер каждый вечер без двадцати одиннадцать.
ЭВА (прислушиваясь, подносит запястье к свету, следит по часам). А сейчас частота семьдесят ударов в минуту!
КАРЛ (демонстративно поворачивается к жене спиной). Ну, значит, международник обрабатывает дирижера!
ЭВА (со вздохом). А лучше бы тебя, дуралея!
КАРЛ (прикрывает глаза и бормочет). Кулдарсу печь и плиту, Ангисте — камин с теплой стенкой, это будет… Нет, новый двигатель пока не вытанцовывается.
ИВО (поет под гитару, песня доносится из-за закрытой двери, Карл, навострив уши, слушает).
(Наигрыш.)
ЭВА (высовывая голову в дверь). Это, насколько я понимаю, не совсем немецкий язык?
КАРЛ (с укором). Ну, что ты шпионишь за мальчиком? Ему задано читать и переводить, сейчас он как раз переводит.
ИВО (продолжает петь).
(В дверь звонят.)
КАРЛ (вскакивает, хватает из шкафа одежду и натягивает ее). Полундра!
ИВО (выходит из своей комнаты). Открыть?
ЭВА (высовывает голову). Да подожди ты, дай одеться толком! Иво, как это ты успел так быстро? (Исчезает.)
ИВО. Немецкий, мамочка, я учу в парадном костюме. Der Deutsches Mann ist ein потрясающе элегантный мужик!
ЭВА (выходит в длинном платье, возбужденно). Можно!
(Карл торжественно шагает к двери.)
ЭВА (обращается к Иво). А мы присядем. Молодым будет неловко, если их встретит целая орда (Усаживается за стол.)
КАРЛ (открывает дверь). Добро пожаловать в наш гостеприимный…
ЭВА (всплескивает руками). Кто бы мог подумать — это вы, товарищ…
ИВО. Ба!
УЛЬВИ (понуро). Спасибо, что проводили…
МИЛИЦИОНЕР. Извините за беспокойство… (Порывается уйти.)
(Ульви проскальзывает к себе в комнату.)
МИЛИЦИОНЕР (Карлу, тихо). Она стояла на площади Виру и плакала, боялась идти на троллейбус одна — на улицах опять свет не горит. К счастью, я ее узнал, и она позволила проводить себя. По всей видимости, теперь успокоится. Спокойной ночи. (Уходит.)
КАРЛ (закрывая дверь). Из-за темноты она, бедняжка, плакать не станет. Не иначе этот паршивец не явился на свидание.
ЭВА. Господи, ну и подлецы эти мужчины! (Идет в комнату, куда убежала Ульви. В стекло ударяется камешек.)
КАРЛ. Пойди, Ив, у тебя это лучше выходит. (Садится, думает, раздевается.)
ИВО (у окна). Граждане, вам что — щебенку девать некуда?
ГОЛОС (пьяный). Хозяин, отворяй! Какого дьявола вы дверь на замке держите, тут в районе ни бродяг, ни пьяниц нету!
ИВО. Я в привратники не нанимался. Чао.
ГОЛОС. Эй, постой! Не откроешь — я всю ночь греметь буду. У меня рука крепкая!
ИВО. Ясно. И на какой же этаж тебя несет?
ГОЛОС. На второй, разумеется.
ИВО. Замечательно! Если у тебя такая крепкая рука, то, может, бог даст, добросишь свой булыжник до второго этажа?
ГОЛОС. Неплохо придумано, хозяин! А говоришь — не привратник. Сойдешь!
ИВО (собирается отойти от окна. В окно стучат. Возвращается). Опять ты. Чего еще?
ГОЛОС. Да вот доложиться хотел: добросить-то я добросил, сила есть! Только стекло разбилось.
ИВО. Ничего, скорее прибегут. (Отходит к отцу.) Значит, у Ульви трудная пора…
КАРЛ. Молодая еще, бестолковая. Ей бы в куклы играть, а не любовь крутить. Ну, а с другой стороны, не повздорят — не полюбят. А первое увлечение все одно под венец не приведет.
