Скрытый террор - [100]

В течение последних шести лет уругвайские либералы (даже те из них, которые не очень-то восхищались действиями «тупамарос») с тревогой и опаской следили за развитием событий в Бразилии. По прибытии в Монтевидео их бразильские друзья, не успев выйти из самолета, облегченно вздыхали и говорили: «Как прекрасно снова оказаться в демократической стране!» Однако президент Пачеко, используя движение «тупамарос» в качестве предлога, все шире использовал армию и полицию для ужесточения контроля над страной, и в результате в Монтевидео теперь дышалось уже не так легко и свободно, как прежде. Кроме того, уругвайцы никогда не переставали думать о постоянной угрозе со стороны мощной военной машины Бразилии, Под видом пастухов и фермеров бразильские агенты постоянно переходили северную границу Уругвая в разведывательных целях. Уругвайцы прекрасно понимали, что если в одно прекрасное утро бразильские войска вторгнутся на их территорию, то к обеду в их руках окажется вся страна.

И все же, полагали «тупамарос», несмотря на всю свою твердость и решимость, бразильское правительство уже четыре раза демонстрировало готовность освободить политических заключенных, спасая жизнь дипломатов. Если Пачеко будет упорствовать, Бразилия, конечно же, окажет на него достаточно сильпое давление, и тот изменит свое решение.

«Тупамарос» также полагали, что, рассказав общественности о совместных акциях Митрионе с полицией, они смогут убедить даже аполитичных уругвайцев в том, что американский советник — это столь же естественный объект для нападения, как и Моран Чаркеро или инспектор Хуан Мария Лукас (который в свое время был серьезно ранен кем-то из «тупамарос»).

После обмена Митрионе с позором уедет обратно в Соединенные Штаты, и американская помощь уругвайской полиции будет на этом прекращена.

Что же касается Гордона Джоунса, то здесь дело обстояло несколько иначе. Этот молодой и достаточно уверенный в себе человек решил не ограничиваться общением лишь со своими американскими коллегами, а завязать тесные контакты с уругвайскими гражданами. Учитывая царившие в то время настроения в Монтевидео, многие из его новых знакомых либо сами участвовали в движении «тупамарос», либо были их друзьями. Джоунс был знающим и честолюбивым человеком, поэтому «тупамарос» считали, что он может многое рассказать, пока будет находиться в их руках. Кроме того, недавно у Джоунсов родились близнецы. Группа «тупамарос» (как и бразильские повстанцы, похитившие Элбрика) отнюдь не планировала кровавой расправы над своими жертвами. Они считали, что многодетные семьи двух их будущих жертв и близнецы Джоунса послужат дополнительным аргументом, который заставит уругвайское правительство выполнить все их требования.

Если бы Хорхе Пачеко Ареко и пришлось принимать решение самому, он и тогда вряд ли согласился бы выполнить требование «тупамарос» об освобождении 150 политических заключенных. Даже его политические сторонники не решались назвать его добрым или милосердным человеком. Не удивительно, поэтому, что тот вскоре заявил, что его правительство считает находящихся в тюрьме «тупамарос» обыкновенными ворами и убийцами. Согласно конституции, добавил Пачеко, он не имеет права освобождать их. (Нашлись, правда, люди, которые лучше его разбирались в законах. Поскольку президент страны, утверждали они, имеет право на помилование, указанные 150 заключенных могли бы быть немедленно освобождены и отправлены в Алжир на ближайшем же самолете.)

Однако решение принималось не одним Пачеко. К моменту похищения Элбрика администрация Никсона еще и года не находилась у власти, поэтому она просто не успела тогда выработать официальной политики в отношении этой новой тактики повстанцев. Вот почему, когда посольство США в Рио стало призывать бразильское правительство выпустить на свободу политических заключенных в обмен на освобождение американского посла, оно действовало в основном на свой страх и риск. Эти призывы были восприняты тогда бразильской хунтой как официальная позиция Вашингтона, в то время как в действительности тот ее не имел.

Похищение Дэна Митрионе вызвало горячие споры в государственном департаменте относительно необходимости выработать стандартную линию поведения в подобных ситуациях. Поначалу государственный секретарь Роджерс и его ближайшие помощники предложили следующий подход: если правительство страны пребывания принимает надлежащие меры по обеспечению безопасности американского персонала, то в этом случае Вашингтон не будет настаивать на выплате какого бы то ни было выкупа. Но даже при таком подходе правительство США все равно должно принять индивидуальное решение в каждом конкретном случае. Вашингтону же нужно было нечто другое — железное правило на все случаи. Оно было особенно необходимо, учитывая, что возможные жертвы, скорее всего, будут хорошими знакомыми руководящего звена государственого департамента (по крайней мере это относилось к послам и начальникам «станций» ЦРУ). (Что касается Дэна Митрионе, то Алексис Джонсон впоследствии сказал, что не имел удовольствия с ним встречаться.)