Скрытое пламя - [27]

— Ты кому-нибудь сказала? Ты, блин, донесла на него?

Она качает головой.

— Я не могу. Он сказал, что уничтожит меня, заберет все, что у меня есть. Он сделает это, Гейб. Я знаю, он это сделает. Я не могу потерять свой бизнес. Это все, что у меня есть, — еще одно рыдание разрывает ее грудь, опустошая меня изнутри.

Ненадолго усмиряя злость, я снова притягиваю ее в свои объятия.

— Этого не случиться, обещаю.

Она поднимает голову с моей груди, всматриваясь в меня с поражением в глазах.

Она прекрасна, даже когда плачет.

— Прости, я не ответила на твои сообщения. Мне просто нужно было время подумать.

Я вытираю слезы с ее лица, желая, чтобы у меня была возможность так же легко стереть и ее боль.

— Тебе не нужно извиняться. Точно так же, как и я не собираюсь извиняться за то, что пришел сюда и проверил тебя. Я рад, что так поступил.

— Я тоже, — тихо замечает она. — Ты останешься?

— А ты хочешь, чтоб я остался?

— Да, — не колеблясь, шепчет она. — Я больше не хочу быть одна, — в этих последних нескольких словах так много одиночества и тоски, что я нагибаюсь, чтобы подхватить ее на руки.

Этот внезапный жест застает ее врасплох, но только на мгновение. Она кладет голову мне на плечо, когда я несу ее в комнату. Там я обнаруживаю включенный телевизор, его свечение освещает темную комнату. Подушки уложены на спинку кровати, а смятые простыни разбросаны.

— Добро пожаловать на мою вечеринку жалости, — шутит она, пытаясь разрядить обстановку, но в этом нет ничего смешного.

Идя вперед, я кладу ее на кровать, а затем забираюсь рядом с ней. Как только я добираюсь до нее, она клубочком сворачивается рядом, кладя голову мне на грудь. Я ощущаю запах ее шампуня, тепло ее тела - приятно отвлечение от ярости, бушующей во мне.

Проходят минуты, лишь звуки ее слез наполняют воздух, пока я потираю ее спину. Решаю, что сейчас лучше ничего не говорить, потому что не хочу, чтоб она стала чувствовать себя еще хуже.

В конце концов, ее слезы начинают затихать, и она нарушает тишину.

— Не могу не задаться вопросом, поступил бы он так же, если бы мой отец был еще жив.

— Не знаю, Блондиночка. Очевидно, он - ублюдок, так что, возможно, это был бы всего лишь вопрос времени.

Несколько минут тишины, прежде чем она говорит снова.

— Он использовал смерть папы против меня, — сообщает она, и намек на гнев смешивается со слезами в ее голосе. — Использовал ее, чтобы приблизиться ко мне... прикоснуться ко мне.

Кровь беспощадно пульсирует по венам, сливаясь с глубоко укоренившимся гневом, горящим внутри меня. Я пытаюсь дышать сквозь эмоции, продолжая потирать ее спину, чтобы успокоить ее.

— Я чувствовала себя такое грязной, когда уходила оттуда, — шепчет она. Поражение в ее голосе разрушает спокойствие, которое я так отчаянно пытаюсь удержать.

Я перекатываюсь через нее, удерживая верхнюю половину тела над ней.

— Ты не должна чувствовать себя грязной, СиСи! Это его вина, не твоя. Он - гребаный извращенец. Ты не сделала ничего плохого. Ты меня слышишь?

Она смотрит на меня, отчаяние сияет в ее глазах.

— Я скучаю по папе, — признание выходит с всхлипом, разрывающим мне сердце.

Опускаюсь на нее, удерживая свой вес.

— Скажи мне что делать, Bella, — шепчу я, чувствуя себя чертовски беспомощным. — Скажи мне, как сделать так, чтобы тебе стало лучше.

Я сделаю что угодно, чтобы она не страда так, как сейчас.

— Просто продолжай обнимать меня.

Самое легкое, что она могла попросить. Я не только делаю именно это, я так же поцелуями убираю каждую слезинку, которая падает на ее щеки, молча обещая отомстить человеку, который стал их причиной.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТЬ

Гейб

На следующее утро я тихо выхожу из квартиры СиСи, планируя вернуться до того, как она проснется. Как бы сильно мне не хотелось остаться с ней в постели, прямо сейчас мне нужно разобраться с одной проблемой. Ярость, поглощающая меня, не собирается исчезать, пока я не сделаю то, что следует, и этот ублюдок не заплатить за свои действия.

Смех достигает моих ушей, когда я пробираюсь по коридору. За углом обнаруживаю двух мальчишек, которых видел в тот вечер, сидящих на полу и смеющихся над чем-то в своих телефонах.

Идеальный выбор времени.

— Привет.

Они подпрыгивают от моего приветствия, очевидно не слыша, как я подошел. Оба поднимают головы, чтобы посмотреть на меня, глаза широко раскрыты, они нервничают.

— Привет, — приветствует один, который с каштановыми волосами, неуверенность обрывает его голос.

Я опускаюсь на одно колено, глядя им в глаза.

— Вы знаете девушку из квартиры 1204?

Они кивают.

— Она секси, правда?

Смотрят друг на друга, удивленные замечанием, прежде чем с улыбкой повернуться ко мне.

— Ага, мужик. Она суперсекси, — отвечает один из них.

— А еще она моя, — говорю я, одержимость, которую я никогда не ощущал, придает голосу твердость. — И мне не нравится, когда люди смотрят на то, что принадлежит мне. А еще больше я злюсь, если они расстраивают ее.

Их улыбки быстро исчезают под воздействием страха.

— Если я узнаю, что вы, маленькие засранцы, снова подглядываете за ней, я переломаю вам ноги. Понятно?

Они кивают, заметно дрожа.

— Отлично. Рад, что мы поболтали, — похлопав их обоих по плечам, я поднимаюсь и иду к лифту, снова оглядываясь на них. — Увидимся, — двери закрываются, отрезая предупреждение, которое лучше всего не забывать.