Скрытая ярость - [4]

Хотя было что возразить, Кейт предпочла промолчать. Зажав под мышкой сумочку, она пошла к выходу.

– Ты просто клинический случай, – послышалось вслед.

– Спасибо, – бросила она не оборачиваясь.

Зазвонил телефон. Кайра поспешила в кабинет, а Кейт заглянула в шкаф в поисках того, что можно набросить на почти несуществующее платье. На кухне надрывался телевизор, сообщали прогноз погоды. Диктор с неуместным воодушевлением (и даже как будто злорадством) предрекал из ряда вон выходящую жару, которая, простояв еще два дня, поставит новый рекорд Чарлстона за последние двести лет.

Сама по себе жара была бы еще ничего, не будь она влажной. Воздух застоялся между строениями, густой и тяжелый, как желе. Над тротуарами клубился туман испарений, смешивался с вонью стоков и автомобильными выхлопами и вновь выпадал на все подряд грязной росой. Один хороший порыв ветра мог покончить со всем этим, но ни ветра, ни дождя не предвиделось. Дыхание из неощутимой повседневности превратилось в тягостную необходимость, это одинаково изнуряло и стариков, и молодежь, и казалось, весь мир впал в летаргию. Прихлопнуть комара требовало столько усилий, что люди просто не утруждались.

Однако в эту удушливую жару кое-кому вздумалось устроить вечеринку в парке при будущей частной галерее, и Кейт волей-неволей приходилось там появиться. Когда мероприятие только планировалось (примерно месяц назад), о нем говорили как о приеме на вольном воздухе. Но как только белый шатер был установлен, погода, словно в насмешку, стала жаркой и влажной. Поскольку в единственном отстроенном крыле еще не было кондиционирования, первоначальный вариант был бы ничем не хуже.

Как ни хотелось дать задний ход, об этом не могло быть и речи. Владелец будущей галереи, Карл Бертолли, был другом Кейт, и его бы очень огорчило, не появись она среди гостей. Из-за пробок дорога от Силвер-Спрингс до Чарлстона занимала примерно час. Единственный способ решить проблему – улизнуть пораньше. Кейт надеялась помочь Карлу с последними приготовлениями, а как только празднество наберет обороты, удалиться по-английски. Вряд ли за хлопотами он заметит ее отсутствие.

Собственно, прием устраивался ради содействия одной художнице довольно спорного направления, и общественность уже успела отреагировать звонками протеста. Карл был просто в восторге: он свято верил, что шумиха (не важно, за или против) помогает галереям процветать.

Художница, творившая под псевдонимом Корица, была довольно известной, вот только Кейт никак не могла понять почему. Ее картины ничего особенного собой не представляли. Возможно, она умела создать вокруг них и себя самой ажиотаж. Ее имя то и дело мелькало в новостях – такое чувство, что она шла ради этого на все. Сейчас она выступала против всех и всяческих организаций, а в свободное от творчества время призывала свергнуть правительство. Ее девизом было «Никаких ограничений в любви, самовыражении и прочем». Под прочим, очевидно, подразумевалась и цена за ее картины. Они стоили бешеных денег.

– Подумать только, опять Рис! – возмущенно сказала Кайра, возвращаясь из кабинета. – У меня от него голова трещит! – Тут ее взгляд упал на Кейт, и она замерла на полушаге. – Плащ?! Я что-то не припомню, чтобы обещали дождь. И чего ради ты его застегнула по самое горло? Снаружи тропическая жара.

– Мало ли что не обещали! Не могу же я допустить, чтобы это дивное платье промокло.

– Ах вот оно что! – засмеялась Кайра. – Не хочешь, чтобы тетя Нора видела, что на тебе надето. Признайся, ты ее побаиваешься.

– Просто не желаю выслушивать нотации.

– Вполне приличное платье.

– Ты так думаешь? – буркнула Кейт, нехотя расстегивая плащ.

– Знаешь, мне будет ее недоставать, – задумчиво заметила Кайра. – Я привыкла, что кто-то все время вмешивается.

– Я тоже.

Тетя Нора возвращалась домой. Когда Лия серьезно заболела, она перебралась в Силвер-Спрингс из Сент-Луиса и оставалась до тех пор, пока младшая из сестер не окончила школу. Теперь, когда Кейт вернулась, а Изабель, наоборот, предстоял отъезд, можно было счесть свою миссию завершенной, тем более что дома ждали внуки.

Это была в высшей степени добрая и достойная женщина, не жалевшая для племянниц ни заботы, ни любви, но при всех достоинствах она была пуританского склада и всю жизнь вела войну против секса. Кайра довольно метко окрестила ее несостоявшейся Орлеанской девой. После смерти Лии она так буквально поняла заботу о нравственности вверенных ей девочек, что не оставляла мужскому полу и шанса. «Мужчины – это зло! Они являются на этот свет только ради... сами знаете чего!» Она готова была лечь костьми, чтобы ни один не получил «сами знаете чего» от ее дорогих племянниц.

Из осторожности Кейт сначала выглянула из-за угла, чтобы убедиться, что в данный момент Норы на кухне нет. Она убавила громкость телевизора, сбросила плащ на спинку стула, сняла с гвоздика ключи и поспешила в гараж. Еще немного удачи – и удастся выскользнуть из дома, не попавшись под острый, как лазер, взгляд тетки. Без того есть кому читать нотации, хоть и по другому поводу.

– Смотри в оба, – напутствовала Кайра, следуя за Кейт по пятам. – Наверняка вокруг будут болтаться всевозможные психи и тронутые, как сторонники этой вашей Корицы, так и ее ненавистники. Кстати, а как она относится к анархизму?