Скрытая биография - [47]

– Летчики мне нужны. Возьму безоговорочно! Только вот по соседству находится штаб корпуса – без его ведома не могу принять такое решение. Сходи к командиру корпуса.

Я направился в сторону видневшегося леска. В распахнутой палатке над шахматной доской склонились генерал и полковник. Я представился им. Беседовали мы долго. Генерал, командир корпуса, пригласил меня обедать. За столом он продолжал расспрашивать меня и с интересом слушал. Потом сказал, что он подчинен командующему 16-й воздушной армии генералу С.И. Руденко и сам решить мою судьбу не сможет.

– Лучше бы ты обратился к командарму… Тут недалеко! – сказал он.

В указанной деревушке штаба 16-й воздушной армии уже не оказалось. Вечерело, и мне пришлось заночевать.

В следующий день я шел от деревни к деревне – никто не знал, где размещается штаб армии. Попалась по пути небольшая площадка, где стояло несколько самолетов У-2.

С летчиками я сразу нашел общий язык. Мне они сочувствовали, все понимали и были готовы помочь. Местонахождения штаба воздушной армии они не знали и предложили подбросить к штабу фронта:

– Уж там-то дадут координаты!

И вот я в воздухе! Правда, за пассажира, но все-таки в воздухе!

После приземления, поблагодарив летчика, я направился в деревню, где находился штаб 1-го Белорусского фронта. Шлагбаум преградил мне путь. Из будки вышел солдат:

– Кто такой? Куда идете?

Он внимательно изучил мой документ, переговорил по телефону, показал, куда идти и в каком доме штаб. У входа в дом другой часовой опять проверил мой документ. У меня было намерение обратиться непосредственно к командующему фронтом. Генерала армии К.К. Рокоссовского в штабе не оказалось. Меня приветливо встретил генерал М.С. Малинин, начальник штаба фронта. Он просмотрел мой документ и внимательно выслушал.

– Вчера воздушная армия была вот здесь. – Генерал указал точку на карте. – Поторопись! Может, сегодня застанешь!

Он советовал идти на площадку – можно воспользоваться связным самолетом. Пилоты охотно взяли меня на борт.

В штабе 16-й воздушной армии меня внимательно выслушали, нашли записи в журнале учета боевой работы, где значилась дата и обстоятельства боя, из которого я не вернулся.

Разместили меня при штабе армии. Выдали форму, погоны, зачислили на довольствие и выписали необходимые личные документы. Сообщили, что некоторое время мне придется находиться при штабе армии.

А тем временем войска 1-го Белорусского фронта неудержимо продвигались на запад. За неделю штаб 16-й воздушной армии сменил три места базирования. Начались бои за польские города и села, были освобождены города Хелм и Ковель.

Наконец мне вручили за подписью начальника штаба армии справку: «Для ведения боевой работы в качестве летчика-истребителя препятствий нет». Естественно, что мне хотелось вернуться в свой родной авиаполк. Моя просьба была удовлетворена. Мне сообщили, что 46-й, ныне 68-й гвардейский, авиационный истребительный полк действует на 2-м Прибалтийском фронте, точных координат полка нет.

Добраться до 2-го Прибалтийского фронта оказалось нелегким делом. Все движение автотранспорта и связных самолетов осуществлялось от фронта в тыл и обратно. А это – громадный зигзаг. Выручили летчики транспортной и связной авиации. Они охотно брали на борт.

Так я оказался на аэродроме под Минском, который лишь накануне был освобожден. Здесь базировался истребительный полк, которым командовал мой бывший комполка на Ленинградском фронте Александр Никитович Мальцев. При встрече он меня чуть не задушил в объятиях, «пришедшего с того света», – как он выразился. Он привел меня в село, к себе в дом, и пару Дней не отпускал никуда: «Отдохни! Хватит бегать!»

В доме Александра Никитовича находились его жена и одиннадцатилетний сынишка. В эти дни было много переговорено и немало выпито. Батя предлагал мне остаться в его полку, но меня тянуло к своим боевым друзьям – в Прибалтику. Попутный самолет привез меня на аэродром Выползово, у станции Бологое. Именно с этого аэродрома я выполнил последний боевой вылет на Северо-Западном фронте. Сейчас здесь базировался истребительный авиаполк на «киттихауках», командовал им мой однокашник по училищу Петр Харитонов, кого в числе первых в начале войны удостоили звания Героя Советского Союза. Мы сразу узнали друг друга. Петр с интересом слушал меня. Он не отказал мне в проверке техники пилотирования на истребителе с двойным управлением. Набрав высоту над аэродромом, я приступил к пилотированию. С каждым маневром и фигурой ко мне возвращалась былая уверенность. Особых замечаний Петр не высказал, советовал перед боевым вылетом провести пару тренировочных воздушных боев. Сутки гостил я у Петра Харитонова, он распорядился подбросить меня на самолете У-2 на аэродром у поселка Резекне, в Латвии. Там базировался 50-й истребительный авиационный полк и размещался штаб 315-й авиадивизии, в которую он входил.

Первым, к кому я обратился, оказался заместитель командира по политической части полковник Сергей Власович Бушуев. Ранее он был комиссаром нашего полка на Северо-Западном фронте.

Бушуев заключил меня в объятия, выслушал мой рассказ, забрал документы и заявил, что меня никуда не отпустит, что я буду зачислен в один из полков дивизии на прежнюю должность – заместителя командира эскадрильи. Он мотивировал это тем, что 68-й гвардейский полк, куда я стремился, вошел в состав корпуса резерва ВГК и неизвестно, на каком фронте сейчас действует.