Скрытая биография - [45]

Несмотря на большие потери, немцам удалось преодолеть рубежи партизанской обороны. Бригады отходили в глубь Гута-Михалинских лесов. Они оказались прижаты к железной дороге, охраняемой немцами. Наша бригада понесла большие потери, росло число раненых. Некоторых из них пришлось оставлять в лесу в «схронах» – замаскированных землянках.

Все это мне поведал комбриг Матевосян и высказал такие соображения:

– Большое количество раненых сковывает маневр и боеспособность бригады. Ты неоднократно просил отправить тебя за линию фронта, в авиаполк. Сейчас могу тебя отпустить. Но с условием: возьми группу раненых – человек двадцать пять. Переправишь их за линию фронта…

Предложение комбрига озадачило меня. Идти по немецким тылам, да еще с ранеными… Если немцы обнаружат, то отход исключен, придется стоять насмерть. И все же я согласился.

На другой день раненых готовили в дорогу. Всем сделали перевязки, каждому выдали документы, удостоверяющие личность, боевые характеристики. Мне тоже вручили такие документы.

Все раненые отправлялись без оружия: комбриг посчитал, что огонь со стороны раненых будет безрезультатным, а оставшимся дорог каждый патрон. У меня и моего адъютанта пистолеты остались. Четверо, сопровождавших двух раненых на носилках, были вооружены винтовками. Вместе со мной в группе было двадцать семь человек. Готового рецепта, как осуществить переход через железную дорогу, не было. Мы обсуждали многие варианты, но все они были сомнительны. Скрыть от немцев подход к дороге такой группой – замысел почти обреченный.

Просить у командира боевое обеспечение у меня язык не поворачивался: опять бой, снова потери и раненые. Наконец я избрал необычный вариант. Меня привлекла заброшенная грунтовая дорога, поросшая бурьяном и мелким кустарником. Она шла от деревни Белавичи, где мы находились, к железнодорожному полустанку, где размещалась немецкая охрана. Обычно боевые группы избегали появляться здесь, совершали подрывы подальше, на перегонах. Соответственно и внимание немцев было приковано туда же. Казалось, нелепо подходить к полустанку, где охрана находилась постоянно. Наверно, так рассуждали и немцы. На этом я и решил сыграть. Комбриг согласился с моими доводами.

Когда стемнело, мы остановились в кустах напротив полустанка. Вдали по обе его стороны вспыхивали ракеты, тишину ночи прорезали автоматные очереди. Передохнув, мы как можно тише и быстрее двинулись к железнодорожному полотну чуть левее станционного здания. Впереди шел мой адъютант, за ним двое носилок несли четверо партизан. Остальные раненые шли попарно. Я замыкал колонну. Нам удалось перейти железнодорожное полотно. Тут же началась беспорядочная стрельба. Бегом мы преодолели вырубленную вдоль дороги полосу леса, она оказалась не заминированной. Шли в темноте часа три в сторону от дороги. Только когда начало светать, мы остановились на привал. Мы находились уже в Пинских лесах. После привала мы шли по лесу днем. На третьи сутки нас окликнул партизан секрета:

– Стой! Стрелять буду! Одному подойти – остальным стоять!

Я предъявил документы и все объяснил. Нас пропустили. Недалеко от группы секрета устроили большой привал. Штаб соединения находился далеко, в «пятиканалье», – так называлось место в Пинских болотах, где были вырыты пять осушительных каналов. Ближе находился отряд Федорова, дорогу к которому нам объяснили партизаны секрета.

Теперь мы шли без опасений, как дома. Даже раненые на носилках повеселели. Встретился еще один партизанский секрет. Прошли отрядное охранение и наконец зашли на территорию базы отряда. Командир отряда Федоров, брюнет, лет сорока, крепкого сложения, оказался приветливым, гостеприимным хозяином. Для нас освободили большую сухую землянку, всех накормили, выделили на группу корову.

Пока сестры перевязывали раненых и благоустраивали их, мы с адъютантом в командирской землянке обменивались с Федоровым новостями, попивая чай. С радостью мы узнали, что по всей Белоруссии идет наступление Красной Армии. Центральным штабом партизанского движения был дан приказ на операцию «Рельсовая война».

В этой операции в отряде у Федорова оказалось много раненых. Кто-то подорвался на минах при подходе к железнодорожному полотну, другие получили пулевые ранения. Раненых из отрядов собирали у посадочной площадки, откуда переправляли самолетами на Большую землю.

Федоров охотно предоставил нам пару коней под седлами, и мы с адъютантом поехали вечером на площадку ознакомиться с Деталями приема и отправки самолетов. Километрах в десяти находилось большое село Телеханы. Оно было сожжено карателями, лишь чудом уцелела церквушка. Поле у этого села и служило аэродромом. Скоро нас остановил патруль, партизаны проверили документы и пропустили.

К посадочной площадке пропускали только командный состав бригад, отрядов и групп. В церквушке было полно раненых. Мы прилегли на траву. Черное небо было усыпано звездами. Скоро с востока послышался приближающийся гул самолетов. На запад пролетели бомбардировщики. Не успели они скрыться, как с запада появились немецкие бомбардировщики. Они шли на восток.