Скрут - [7]
Потом трава вдруг расступилась, и девочка, по инерции пробежав несколько шагов, упала на четвереньки.
Навстречу ей пёрла другая стена — и тоже железная. Пятясь, девочка успела рассмотреть, что страшные люди идут плечо к плечу, а вместо лиц у них стальные кастрюли и потому глаз нету вовсе. Железные ноги поднимались и падали в такт барабану — девочка в жизни не видела ничего ужаснее, чем эти ритмично бухающие ноги: бухх… бухх… бухх…
Поначалу ей показалось, что если схорониться в траве, если покрепче заткнуть уши и зажмурить глаза, то напасть минует ее, обойдет; она припала к земле, изо всех сил прижимая к себе Анису — но земля дрожала. Содрогалась. Бухх. Бухх. Бухх.
Железная стена была совсем близко. Ветер принес ее запах — резкий, кислый, тошнотворный; девочка закричала и, не помня себя, кинулась прочь.
Барабаны торжествующе гремели, заглушая ее тонкий, срывающийся от ужаса голос. Аниса за пазухой прыгала, будто пытаясь вырваться и тоже бежать, бежать куда глаза глядят…
…Огромная, невыносимо огромная железная нога занеслась, и девочке показалось, будто она закрывает солнце. Назад!!
Все было как во сне, когда как ни старайся, а не сойдешь с места; несколько долгих мгновений она пыталась бежать, но земля изловчилась и поддела ее невесть откуда взявшимся крючковатым корнем. Беззвучно разевая рот, девочка упала животом в траву, придавив собой Анису. Бухх! Бухх! Бухх! — нарастало сзади. Бухх! Бухх!!
— Мама! Ма-ама!!
Трава покорно ложилась ниц. Сжимались, как челюсти, две железных фаланги. Барабаны взревели — и стена, выросшая навстречу бегущей девочке, вдруг ощетинилась остриями. Короткие лезвия мечей окрасились тусклым солнечным светом; хватая воздух ртом, девочка обернулась — та, другая, догонявшая ее стена ощетинилась тоже. Беспощадно, ни на миг не сбиваясь с ритма, падали на землю ноги. Бухх! Бухх! Бухх!
— Ма-а…
Колени ее подкосились, и небо сделалось черным. Справа и слева вставали над верхушками трав безглазые, безучастные лица.
Бухх!! Бух!!
— Ма… мочка…
Пронзительный визг. Не визг — истеричное ржание. Она подняла голову и увидела, как между смыкающимися челюстями летит, почти не касаясь земли, белый конь с тонкими, как паутинки, ногами. Стальные зубы сжимались все плотнее, грозя раздавить и его тоже, и единственная дорога, по которой еще мог нестись конь, пролегала через ее, девочки, склоненную голову.
— Ма…
Снова злобный конский визг. Копыта перед лицом и…
Земля дернулась и ухнула вниз. В последний раз занеслась и упала обутая железом нога. В лицо ударил ветер, затрещало ветхое платьице, больно сделалось груди, и с каждым ударом копыт все больнее; она зажмурилась, ожидая, пока копыта растопчут ее всю, совсем, в лепешку — но копыта били внизу, под ней, а она летела, и где-то в стороне зазвенела сталь и кто-то закричал тонко и хрипло, и кричал долго, долго, долго…
Потом она потеряла сознание.
…Темный щербатый стол помнил и свадебные застолья, и тяжесть открытого гроба. Теперь на столе лежал почти новая, любовно тканая и не менее тщательно вышитая скатерть. Под свечку поставили глиняный круг — чтобы жир, стекая, не портил красоту.
Девочка смотрела на язычок огня. Язычок почему-то плавал в туманном ореоле — в последнее время такое помутнение случалось с ней нередко. Бывало даже, что под утро она просыпалась на мокром, и мать тогда угрюмо поджимала уголки губ — но бабка-травница сказала, что все пройдет. Хвала Небу, в живых осталась — радуйтесь…
Девочка не слышала, что говорил отец. Он говорил торжественно и длинно, девочка разбирала только то и дело повторяющееся «благодарствие»; потом заговорил он, и девочка слышала все, от слова до слова.
— У судьбы длинные руки, — говорил он. — Так ей угодно было, что я спас вашу дочь от верной смерти. Не важно, кто я, не важно, каков мой чин и кому я служу — судьба сказала свое слово, теперь мы связаны крепче, чем мать и дитя. Я не прошу у вас награды — но следовать судьбе обязан. Жизнь этой девочки теперь моя; отдайте ее мне, я буду беречь ее, как дочь, а когда она вырастет — женюсь на ней. Так будет.
Девочка смотрела на пламя свечи. Все, что было сказано после, не сохранилось в ее памяти; перебивали друг друга мать и отец, а девочка думала об Анисе. О кукле Анисе, которая осталась на поле боя.
…Плотный кокон из серой липкой паутины располагает к самым искренним молитвам.
Игар попал в скит семи лет от роду — и Отец-Дознаватель долго держал его за подбородок, не давая отвести взгляд и не сводя своего тяжелого взгляда. Потом вполголоса сказал Отцу-Вышестоятелю: «Крученый. Но — может быть».
Сперва его научили скоблить дощатый пол и выносить помои, потом прислуживать за столом; его учили слушать старших, как подобает птенцу, и что «дабат» означает «да будет так», и если сказано «дабат», значит, ничего изменить нельзя… Спустя месяц он впервые увидел Святую Птицу — и наконец-то понял, поверил, что останется здесь навеки. Святая Птица смотрела в Игарову душу, как и Отец-Дознаватель — но если взгляд Дознавателя тяжело вламывался в святая святых, проникая в тайны и не оставляя лазеек, то Птица просто все принимала, как есть. Принимала, понимала и сочувствовала, и будто говорила — утешься, птенец…
В этом мире сочетаются обыденность и миф. Здесь ведьмы танцуют в балете, а по улицам города бродят нави — злобные и несчастные, преследуемые жестокой спецслужбой «Чугайстер». Когда крах неизбежен, когда неминуема катастрофа, кто поверит в новую любовь, такую невозможную по обывательским меркам?
Она — прекрасная принцесса, но безобразна. Он — свирепый дракон, но человечен. Оба они выламываются из клетки ритуалов, жестоких либо лицемерных, оба проигрывают войну против мира, где искренность смешна, а любовь невозможна…Но проигрывают ли?М. и С. Дяченко считают «Ритуал» самым романтичным своим произведением.
«Ведьмин зов» Марины и Сергея Дяченко – долгожданное и прямое продолжение их знаменитого романа «Ведьмин век», который публикуется в этой книге в новой авторской редакции. Действие романа «Ведьмин зов» происходит через тридцать лет после событий, описанных в первой части дилогии, в современном городе, живущем одновременно по законам индустриального общества и по законам мифа. Ведьмы – могущественные существа, бывшие некогда обычными женщинами. Инквизиция – служба, призванная с ними бороться, в рядах которой состоят как идейные борцы, так и садисты, упивающиеся властью.
Этот мир другой, но он похож на наш. В нем создают ядерное оружие, а высокие технологии развиваются рядом с магией, суевериями и наговорами. Всесильная Инквизиция контролирует ведьм, а нежить возвращается, чтобы увести живых. Ненависть ведет этот мир к апокалипсису, но любовь победит всё – даже законы мироздания. Цикл «Ведьмин век» переведен на английский, немецкий, польский и украинский языки. Он состоит из трех книг: «Ведьмин век» – Премия SFinks, 2004 г. Зарубежный роман года / Зиланткон, 1998 г. Большой Зилант; «Ведьмин зов»; «Ведьмин род». Марина и Сергей Дяченко известны во всем мире.
Прямое продолжение романа «Vita Nostra». Институт специальных технологий города Торпа, где подростков превращают в Слова великой Речи. Друзья, враги, любовь студентки Александры Самохиной с поправкой на взросление — и на осознание того, что мир несовершенен, а Сашка, с ее колоссальными возможностями, может его изменить. Если поймет, как избавиться от страха.
Жизнь Саши Самохиной превращается в кошмар. Ей сделали предложение, от которого невозможно отказаться; окончив школу, Саша против своей воли поступает в странный институт Специальных Технологий, где студенты похожи на чудовищ, а преподаватели — на падших ангелов. Здесь ее учат… Чему? И что случится с ней по окончании учебы?
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.
Мир на пороховой бочке, и несколько раз за век эта бочка взрывается Апокалипсисом. Из моря выходят чудовища, звезда Полынь опрокидывается в реки, превращая воду в кровь, ангел трубит в трубу над пепелищами. Лишь загадочные Врата сумеют спасти живых, чтобы люди могли после катастрофы отстроить жизнь заново – если, конечно, успеют войти в эти Врата. Мир привык, потому что привыкают ко всему. Лгут депутаты, мудрствуют спецслужбы, защищаются диссертации, рождаются дети. И конечно же, выдаются спецпропуска во Врата.Все как всегда, все как везде; регулярный, обыденный, ужасный Армагеддон, ставший для его обитателей Армагед-домом.
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Одиссей, внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Сокрушитель крепкостенной Трои, убийца дерзких женихов. Муж, преисполненный козней различных и мудрых советов. Скиталец Одиссей. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Возвратившись для других, теперь они хотят вернуться по-настоящему: для себя.
Кей Велегост Железное Сердце ведет свое войско в далекие Харпийские горы, чтобы прикоснуться к Тайне – страшной и одновременно манящей. Отряд подполковника Сорокина отбивает атаки большевиков в заснеженной таврийской степи...
Он виновен и осуждён, он знает дату своей смерти. Сумеет ли Ретано Рекотарс отменить приговор? Успеет ли прожить жизнь за один год? Настоящую человеческую жизнь?