Скромница в ловушке - [7]

Сильвия, должно быть, совсем обезумела, если думала, что крестная или, еще хуже, строгий князь Дамиано стерпят даже возможность скандала в их доме.

Как ее сестра могла так рисковать? Не то чтобы Элли могла судить о подобных случаях, но инстинкт предупреждал ее: такого мужчину нужно обходить стороной.

Но обойти его не удалось. Спустя несколько часов, к ужасу Элли, они оказались рядом за столом на ужине.

«Вот и наказание, — усмехнулась она про себя, — за вранье крестной о головной боли, из-за которой будто бы я и осталась наверху».

Так как крестная объявила вечер неофициальным, Элли отложила черное длинное платье, взятое с учетом пожеланий князя, и выбрала белую с подсолнухами юбку из жоржета, развевающуюся вокруг нее при каждом движении, и белый шелковый топ с овальным вырезом. Ее одежда не принадлежала марке «Галантана», в чем граф мог сразу убедиться.

Элли не знала, от какой фирмы его дорогой костюм, но предположила, что от «Армани».

На другом конце стола блистала Сильвия в ярко-синем платье для коктейля. Спереди оно было вполне скромным — вырез по шее, но зато сзади практически открывал спину. Кажется, кузина восстановила внутреннее равновесие, она почти торжествовала и оживленно разговаривала с соседями, будто ничто более ее не заботило.

У Элли так и не появилось возможности поговорить наедине с Сильвией, которая исчезла из своей комнаты на другом конце дома. Разыскивая ее, Элли решила: скорее всего, кузина и не хотела, чтобы ее нашли.

— Могу ли я предложить вам салат из помидоров? — спросил граф Манзини с холодной вежливостью, и она оторвала взгляд от своей тарелки.

— Нет, спасибо, — натянуто поблагодарила его Элли.

— Кажется, я вас пугаю, синьорина, — продолжил он после паузы, — или вы просто предпочитаете есть молча?

— Думаю, ни то ни другое.

— Рад это слышать. — Он впервые улыбнулся ей, и, с неохотой ощутив всю силу его привлекательности, Элли почувствовала, как горло нервно сжалось. — Думаю, мы раньше встречались, но не были официально представлены друг другу, — продолжал граф. — Кажется, на вечере у Эрнесто Альберони.

— Возможно. — Элли продолжала смотреть на тарелку. — Я… я не помню.

— Как жаль, — легко ответил он. — К тому же я не знал, что у нашей хозяйки не одна крестница. Вы часто ее навещаете?

— Как только могу.

— И эти выходные — давно запланированная встреча?

Элли хотелось ответить: «Разве Сильвия не рассказала вам, как в последнюю минуту она притащила меня сюда, чтобы покрывать вашу любовную историю?»

Но она лишь пожала плечами:

— Я точно не помню, когда эта встреча была назначена. Это так важно?

— Совсем нет. Я лишь удивлен вашим присутствием на вечеринке для людей настолько старше вас.

— Я не единственная. — Элли старалась не смотреть в сторону Сильвии. — То же можно сказать и о вас, граф Манзини.

— Я здесь из-за деловых отношений с князем Дамиано, — мягко ответил он. — И когда мы решим все вопросы, я уеду.

«Поскорее бы», — подумала Элли, беря кусочек анчоуса и пытаясь понять, знает ли Сильвия о планах графа.

Возобновив разговор, он перешел к нейтральным темам, спросив, играет ли она в теннис (она не играла) и любит ли она плавать? Элли пришлось соврать — она не взяла с собой купальник.

Граф был идеально воспитан, но Элли была очень рада, когда его внимание переключилось на синьору Барзадо, сидящую с другой стороны.

Элли поняла: даже не знай она об их связи с Сильвией, ей было бы так же некомфортно находиться рядом с графом. «За обаятельностью скрывалось высокомерие», — подумала Элли, предположив, что к женщинам он относится как к еще одной области, на которую распространяется его успех.

Долгий ужин, сопровождавшийся граппой, стрегой[2] и кофе, закончился, и все потянулись в гостиную. Еще одна попытка Элли поговорить с Сильвией сорвалась, когда та тут же присоединилась к игре в бридж с синьорой Барзадо и четой Киприанто.

Граф Манзини, к облегчению Элли, отправился в бильярдную комнату вместе с Карло Барзадо, а его бабушка и княгиня расположились на диване у камина и, склонив друг к другу голову, о чем-то тихо разговаривали.

Элли нашла журнал на полке и села с ним в другом конце комнаты. Журнал был посвящен в основном моде и конечно же восхвалял «Галантану», рассказывая о расширении фирмы. Статья сопровождалась фотографией Анджело Манзини, сидящего за столом в рубашке с закатанными рукавами, обнажавшими загорелые руки, и с развязанным галстуком. Он выглядел по-деловому и — даже Элли смогла оценить это — чертовски сексуально!

За карточным столом партия следовала за партией, и Элли была вынуждена признать — Сильвия избегает любой возможности побыть тет-а-тет с Анджело, а потому Элли могла смело идти спать.

— Так скоро? — озабоченно спросила ее княгиня. — Это не снова головная боль?

— О нет! — заверила ее Элли, чувствуя себя немного виноватой. — Она уже прошла.

* * *

Зайдя в свою комнату, Элли увидела — постель уже готова, а на покрывале ее ждет белая батистовая ночная рубашка. Правда, служанка по непонятным причинам закрыла окно, и в комнате стало жарко, как в печи.

Вздохнув, Элли вновь его распахнула, задернула шторы и включила вентилятор. Она приняла прохладный душ, почистила зубы, откинула покрывало на кровати и, решив не надевать ночной рубашки, скользнула под простыню.