Скрипка синьора Орланди - [25]

Утром, когда родители ушли на работу, Володя, решивший вести новый, свободный от забот образ жизни состоятельного человека, первым делом вышел из дома и в соседнем супермаркете накупил себе всякой всячины к завтраку. Если мама ему обычно оставляла кашу, яйцо, стакан молока с булкой, то теперь на столе лежала прекрасная ветчина, гусиный паштет, охотничьи колбаски, дорогущий голландский сыр, стояла коробка апельсинового сока, который Володя вознамерился выпить с тремя пирожными. Включив магнитофон, вымыв руки и заткнув за ворот салфетку, он принялся уплетать за обе щеки продукты, являвшиеся в их квартире деликатесами, и душа Володи воспарила к небесам от блаженства, испытываемого его телом.

"Музыка - такая туфта, классическая конечно, - думал Володя, очень довольный жизнью, постукивая в такт звучащему року вилкой по тарелке и с удовольствием жуя колбаски и все остальное. - Кого она может сейчас тронуть? Все, кто слушает этих скрипачей, виолончелистов и прочих трубачей, просто притворяются. Им хочется казаться эстетами, не такими, как все, а волновать классика может только самих музыкантов, хоть и они выходят на сцену только ради денег, да ещё потому, что хотят власти над людьми, как говорил Переделко. К черту классику! Да здравствует рок!"

Звонок, прозвеневший в прихожей, Володя за грохотом рока и не заметил поначалу, но сигнал раздавался несколько раз настойчиво и призывно, поэтому Володя, наконец услышав его, с набитым едой ртом побежал открывать, не выключая магнитофон.

- Кто там? - спросил он, не открывая двери, - так приказывали поступать отец и мать, когда их не было дома. - Что, Климову письмо, Владимиру? Заказное из музея? Сейчас открою!

Володя находился сейчас в таком благодушном настроении, что забыл о всех предостережениях родителей, и поэтому, когда дверь после поворота замка резко ушла на лестничную площадку и в прихожую один за другим, как в свою квартиру, смело вошли три крепких парня, и последний из них с улыбкой закрыл дверь на замок, благодушие мигом покинуло Володю. Он, с оттопыренной едой щекой, так и остался стоять у входа, часто моргая глазами.

- Кто вы? - прогундосил он, не в силах проглотить кусок.

- Мы? - весело спросил самый высокий парень с широким, как сковорода, лицом. - Мы - твои друзья, Вова, потому что тоже любим музыкальные инструменты. Разреши пройти?

Володя кивнул, но его согласия совсем и не требовалось, потому что незнакомцы смело прошли на кухню, расселись вокруг стола на табуретах, и широколицый, оглядев стол, сказал:

- О-о, круто живешь! Дай-ка и нам, Вова, чего-нибудь в шкаф забросить.

Не дожидаясь разрешения, все трое принялись усердно "забрасывать в шкафы" Володины деликатесы. В ход пошли стаканы, по которым разлили янтарный апельсиновый сок, и вскоре вслед за колбасками, паштетом и сыром в "шкафы" отправились и все три пирожных.

- Во как вкусно! - потирая ладонью о ладонь, сказал широкомордый. Будто лист жуешь капустный! Мы твои, Вова, замашки одобряем - когда есть бабки, нужно есть, и есть вкусно. Бабок не станет, будешь лапу сосать и вспоминать. Но заработанных на нашем чуваке бабок тебе, Вова, даже при таких крутых тратах надолго хватит, а вот мы на голяк сели, да-а...

Володя, стоявший напротив парней, с ужасом думал: "Кто они? Что им нужно от меня? Что за чувак, на котором я заработал деньги? Неужели охранник Серега! Ну да, конечно! Вот как меня подставил Кошмарик! Сам смотал, а мне разбираться с этими бугаями надо!"

- Чего я вам плохого сделал? - принимая тон обиженного и не понимающего, в чем его обвиняют, человека, спросил Володя. - Я ничего от Сереги брать не хотел. Это мой товарищ его попугал немного, вот он и отдал ему деньги!

Широколицый большим пальцем ткнул в сторону Володи:

- Гляди-ка, понимает, в чем его вина! Товарищ, видишь ли, на Серегу наехал, а он ни при чем. Нет, пацан, - раз взял деньги, значит, вы вместе работаете, и отвечать ты за такой бессовестный наезд будешь по полной! Кую они, видишь ли, Сереге из головы сделать хотели. Конторой своей солидной пугали!

- Да нет у них никого! - сказал другой парень, попивая сок. - Нужно ему за такой наезд самому башку между дверей зажать и маленько форму изменить. Ты, Вова, груши любишь? А? - спросил он, свирепо глядя на Володю.

- Люблю, - холодея, ответил подросток.

- Ну так будет у тебя голова на грушу похожа: внизу широко, а вверху узко.

Третий незнакомец заливисто заржал, но широколицый с укоризной посмотрел на своих товарищей и сказал:

- Нет, рано. Это мы всегда успеем сделать. И не только грушу - что в груше необычного? Винт можем из его башки сделать! Вот это будет забавней.

Товарищи широкомордого, стуча кулаками по столу, загоготали, оценив силу воображения своего другана, но он прекратил хохот словами:

- Хорош ржать! А то упадет наш Вова от страха в обморок. Знаем же, слабые у него нервишки. А он нам ещё нужен.

- Хотите... - стучали зубы Володи, - я отдам вам деньги. У меня около двадцати тысяч осталось. Я, правда, не хотел их брать. Это товарищ мой их мне сунул.

- А почему же двадцать? - уперев руку в колено, внимательно и сурово смотрел на него широколицый. - Где ещё пять тонн?