Скованные одной цепью, или Я тебе не жена! - [80]

— Что, пойдешь с ним? — зло спросил Дайш. — Простишь ему обман?

Я скорее ощутила кожей, чем увидела глазами, как в этот момент всплеснулась его магия. Такой эффект могли дать лишь сильные эмоции. Наниматель испытывал ревность или просто не хотел лишиться карманной колдуньи?

Но даже если ревновал, мне не было никакого дела. Чувства внутри умерли — осталось только бешеное гудение в ушах. Теперь я уже поняла, что это, — бурлящая в крови магия, которая требовала выхода.

— Нет, — равнодушно ответила я. — Пусть уходит. А мы сможем выбраться и сами, без его подачек.

— Лия…

Дайш осекся, когда я развернулась к нему спиной. Наверное, наконец-то понял, что приказывать мне, находящейся в таком состоянии, бессмысленно. Я с самого начала была сильнее его как маг, просто не умела управлять своим даром. А сейчас мне хватило бы сил стереть его вместе со всей деревней одним движением пальца.

Я подтвердила это в следующую же секунду, когда вышибла дверь вместе с сооруженной незадолго до этого баррикадой. Доски и щепки разлетелись по двору перед домом, ранив двух мужчин, которые опрометчиво пытались занять там боевые позиции. И все равно в первые мгновения никто из противников не понял, что произошло. Они продолжали сражаться друг с другом — алавирцы, все как на подбор в блестящих, чистеньких доспехах, с королевскими гербами на груди и на щитах, и северяне, высокие, русоволосые, неотесанные, вооруженные кто во что горазд, но сильные и опасные.

Лучники, притаившиеся где-то в зарослях, сообразили раньше всех. В меня полетели две стрелы, обе целились в сердце.

Они сломались на середине пути. Я сделала это слабым кивком — была занята сплетением более мощного заклинания. Когда внутри извергался вулкан магии, работать одновременно над двумя, даже тремя заклятиями не было чем-то запредельным.

Впереди между зданиями в деревне, вступая в бой то с одним врагом, то с другим, носился Танцор. Тонкая шпага сверкала молнией в воздухе, наполненном оттенками заката. На первый взгляд у контрабандиста это получалось так легко, словно бы он правда танцевал, а не отчаянно дрался за жизнь. Может быть, такой боец, как он, действительно заставил бы отряд северян отступить, а потом еще и разделался с нами. Но он в числе первых заметил меня и, поскольку сам был магом, догадался, кто здесь теперь самый страшный противник.

— Отступаем! — заорал Танцор.

Приказ был услышан, но исполнить его оказалось непросто. Северяне, и без того теснившие алавирцев, приняли это за признак близкой победы и с гиканьем, воплями начали наступать еще активнее. Меня они уже заметили, но, очевидно, из-за светлой кожи и серо-голубых глаз приняли за алавирку.

Вот, один северянин, покончив со своим противником, кинулся ко мне. Густая борода развевалась от бега, с лезвия боевого топора стекала кровь, в глазах горело пламя. Наверняка он думал, что я буду легкой добычей.

Он стал первой жертвой моего колдовства.

Я опустилась на колени и коснулась каменистой почвы. Раньше я избегала земляной магии — обращение с твердыми веществами давалось труднее, чем с легкими, текучими материями, такими как воздух или вода. Ими было проще управлять, однако правильно примененные заклятия магии земли давали гораздо более мощный эффект. Сейчас, когда магия пела в венах, применить эту силу казалось разумным.

Почва взбугрилась и неожиданно расступилась прямо перед бородатым северянином. Вскрикнув, он рухнул в яму. Тотчас земля сомкнулась обратно, поглотив мужчину почти по самую грудь. Он яростно заревел, и без того бешеные глаза налились кровью, но размахивать, угрожая мне оружием, теперь было нечем: из-под земли торчал лишь самый кончик топора.

Мое действие привлекло внимание магов с обеих сторон. Даже не «включая» второе зрение, я чувствовала колебания колдовской энергии справа от меня, за изгородью соседнего дома, и чуть вдалеке, рядом с зарослями можжевельника. Тотчас я отправила в обе стороны по ментальному удару, а затем окружила себя энергетическим щитом.

С крыльца дома мне было видно не всех врагов, и я сделала несколько быстрых шагов к центру деревни. Сила так опьяняла, что казалось: если не уцепиться за что-то, за доску в заборе или за ветку кустарника, я просто улечу в небо от переполняющей меня энергии.

С нового места врагов стало видно лучше. Я снова опустилась на колени, прижимая ладони к сухой, разогревшейся на солнце земле. Почва провалилась под сцепившимися алавирцем и северянином, прерывая их сражение и заставляя беспомощно смотреть на противника, которого только что намеревался убить. Затем земля проглотила Танцора, напавшего на него предводителя северян, лучников, еще воинов…

Крики битвы, звон металла сменялся тихим шуршанием почвы и рокотом перекатывающихся камней. Мужчины испуганно замолкли, но не все. Кто-то, как тот первый северянин, продолжал орать и пытаться выбраться, однако, когда у тебя руки под толстым слоем земли, это не так-то просто сделать. Кто-то ругался на врагов, на меня, а может, молился — поскольку большинство воплей было на алавирском или наречии северян, я их не понимала.

Отчетливее всего прозвучал один крик, от алавирского воина, которого засосало бок о бок с северянином.