Скорпионья сага. Cамка cкорпиона - [5]
Я скатился и вытянулся, обливаясь потом кошмара. Знал, знал, что так выйдет – и оно ведь случилось! Приперся. Герой. Корчил уверенность, опытность. Ничего не получилось, у меня. Я не смог.
– Ты в первый раз, – спросила она, – в постели, с женщиной?..
– Да…
– И у меня никого не было…
– Прости…
Самое лучшее было сейчас умереть. Но, к сожалению, впереди маячила целая жизнь. Как с этим жить? Я не мог представить даже следующей минуты. Как я встану, начну одеваться, заговорю, посмотрю ей в глаза?
Она повернулась и прошептала:
– Давай, просто прижмемся…
Я подчинился. С равнодушием раздавленной личности. Ничего не чувствовал. Только позор. Полная анестезия достоинства. За окном витала обычная жизнь. Голоса людей. Урчанье автобуса. Посвист птиц, мотающих круги в небе новой весны. Беспроблемность, такая близкая – и недоступная.
Я забылся. Просто дышал. Слушал стук сердца. Двух сердец. Ее сердце стучало, кажется, несколько чаще. Двое детей, на изломе взросления, над бездной самого важного в жизни события, мы лежали, прижавшись телами. И вдруг я почувствовал. Я почувствовал… нежность.
Нежность текла сквозь нас, словно чудесный таинственный ток, убаюкивающий, парализующий мысли, и одновременно электризующий напряжение жизни между двумя разнополыми полюсами. В нежности были искренность и доверие, и раскрытие, и слияние, и приятие человека таким, как он есть. В ней были естественность и абсолютная взаимность нашего единения. Страх исчез. Мы сплелись.
Я почувствовал: все получится…
Утром я признался ей в любви.
Слово вырвалось помимо воли, будто и невзначай. Но едва я его упустил, тут же понял: это правда, и никак иначе мою правду не назовешь.
Наши встречи, озаренные отныне любовью, обрели ясный смысл и осознанную регулярность. Бедняжка изыскивала малейшую щель в графике жизни и сломя голову неслась на свидание. Встретившись, ехали к ней. Щелей оставалось все меньше. Надо сказать, мне нравилась эта тенденция: чем плотнее и чаще пересекалась наша взаимность, тем уверенней и сильней у меня получалось быть настоящим мужчиной.
Общежитие уже не казалась юдолью убожества, для меня превратившись в обитель уюта. Я полюбил эту простенькую обстановку, общую кухню, запахи коридора, шумы за стенкой, узор казенного покрывала. Мы подолгу с ней разговаривали, о самых разных вещах, неожиданно и глубоко интересных для нас двоих. Всякий раз распахнув свою душу, я подолгу не мог запахнуться, душа сочилась любовью, а любимая слушала да вздыхала.
Своих университетских приятелей я напрочь забросил. Андрон с Кешей посмеивались: «Нас на бабу променял». Я и смущался, и гордился, и обещал как-нибудь примкнуть, да только знал: никто мне не нужен, кроме нее.
Счастье продлилось год.
3
На годовщину я решил подарить ей духи.
Мне было известно, что есть французские и есть «наши». Французские иногда «выбрасывали» в универмагах, но спекулянты их тут же скупали и продавали из-под полы, запрашивая денег, каких на глупости у меня не водилось. Я купил ей духи, имеющиеся в свободной продаже. «Красная Москва» назывался подарок.
В тот день мы встретились, как всегда, в центре. Поцеловались, немного прошлись и направились в сторону ближайшего входа в метро. Точнее, направился я. Чтобы поехать к ней.
А вот она моего устремления, кажется, не разделяла.
Остановилась и смотрела в неясную даль – на рябь людей, на потоки машин, на глыбы домов, на синее небо в разметанных перышках облаков, – на что угодно, только не на меня. Задумчиво щурилась, поджав губы.
– В чем дело?
– Ты не догадываешься?
– Сегодня годовщина нашей любви.
– Вот именно, – вздохнула она, – годовщина…
Ее настроение меня не обескуражило. Слегка ломался, правда, галантный мой план: вручить подарок наедине, в общежитии, предвкушая нежность. Но вот она надулась, и я подумал, не стоит тянуть.
– А смотри, что у меня есть… Это – тебе.
Она взяла протянутую коробочку. Прошептала «спасибо», даже не разглядев. Чуть улыбнулась, с запозданием, словно припомнив: надо бы улыбнуться, в знак благодарности или хотя бы из вежливости.
– Тебе не нравится?
– Ну что ты. Духи хорошие. Все хорошо.
Мне так не показалось. Я резко засомневался.
Она побрела в неопределенном направлении. Я удрученно поплелся следом. В ее молчании зрело что-то темное, тяжелое, тупиковое, наливая глаза трагическим блеском. Забормотала. Проясняя. Для меня, недогадливого… Вот уже год. Происходит «все это». Между нами… Общежитие. Регулярно. Она понимает, мне это удобно… Вдруг повернулась:
– Так дальше продолжаться не может, надо что-то решать!
Заплакала. Беззвучно и так беззащитно. Меня пронзила щемящая жалость. Я осторожно взял ее хрупкие плечики, она вырвалась, отшатнулась – и тут же уткнулась мне в грудь, содрогаясь. Я поднял ее лицо, стал целовать соленые ручейки, размазывать и вытирать разводы туши по раскрасневшейся коже. Ветер трепал наши волосы. Город взвизгивал и шипел. Прохожие поглядывали с улыбчивым интересом.
Мне стало тошно от моего подарка. Она ждала совершенно иного. Вот уже год, как она моя. Хотел откупиться?
Неожиданно я осознал: существует некий закон. Нечто такое, что сильней меня, и чему я не в силах противиться. Закон диктовал неизбежность серьезного шага с моей стороны. Это казалось естественным.
Игорь Белисов, автор элегического «Счастье неизбежно», продолжает раскрываться как последовательный лирик. Его главная тема – отношения между женщиной и мужчиной.«Скорпион самки» – это мужчина глазами женщины.Возможно ли найти суженого на всю жизнь? Где он, настоящий и безупречный? И как самой, в эпоху утвердившегося равноправия полов, не потерять своего природного предназначения? Сквозь трагифарсовую интонацию повествования проступает драма современных мужчины и женщины, как сквозь суету дурманящих слов и одуряющих дел проявляется единственное, что действительно важно – Любовь и Смерть.
Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.