«Скорпион» нападает первым [= Тень скорпиона] - [28]

«Стоило ли ради этого тащиться неведомо куда, тратить уйму денег…» — лениво размышлял он, валяясь на роскошной кровати.

Казино в Монте-Карло тоже не особенно развлекало. Ну проиграл пару сотен в рулетку, а дальше-то что? Но дальше произошло весьма интересное событие.

Он сидел в номере один. Жена и дама-гид отправились в очередной обход магазинов, и тут раздался звонок. На ломаном русском языке портье сообщил: внизу месье Лыкова дожидается некий господин.

— Какой еще господин?! — в сердцах пробурчал Витя, но быстро стал одеваться. Он решил: появился Степа и предстоит пьянка — хоть какое-то развлечение. Однако это оказался не Степа.

Портье кивнул на какого-то человека, сидевшего в кресле спиной к нему. Витя обогнул кресло, кинул взгляд и обомлел. Перед ним был Евлампий, видимо явившийся с того света.

Хотя Витя и подозревал, что на самом деле Евлампий вовсе не погиб, у него тем не менее отвисла челюсть.

— Не может быть?! — произнес он вслух.

— Почему же не может, — улыбаясь, отозвался Евлампий, — очень даже может! Обниматься не будем, тут это не принято, к тому же не стоит привлекать внимание.

— Вы живы?!

— Как видишь, а ты, может, решил, перед тобой привидение? Потрогай, если не веришь, — Евлампий хмыкнул. — Здорово, зятек! Твоя, как я знаю, отправилась на променад.

Витя молча кивнул.

— Хочу пригласить тебя в гости, предупреди портье, что можешь задержаться, а то твоя мадам будет волноваться.

Витя исполнил требуемое.

— А теперь за мной, мой друг из России.

Евлампий подвел его к дорогому, но не броскому «Бентли», усадил рядом с собой на заднее сиденье, сказал что-то по-французски человеку, сидевшему за рулем, и машина тронулась.

— Ну, рассказывай! — Евлампий повернулся лицом к Вите.

— Что рассказывать? — Лыков до сих пор не мог прийти в себя, собирался с мыслями. — Рассказывать как раз должны вы.

— Это после, а пока слушаю тебя. Как бизнес? Что нового в городе?

Витя глянул на шофера.

— При нем можно, — успокоил Евлампий, — по-русски ни бум-бум.

И Витя вкратце стал рапортовать о достигнутых успехах и имеющихся отдельных недостатках. Евлампий слушал молча, кивал, иногда переспрашивал. «У него сохранилась привычка жевать губами», — отметил Витя.

За разговорами подъехали к еле заметным среди буйной свежей зелени кованым воротам с вычурным вензелем на них.

— Моя вилла, — бросил небрежно Евлампий.

— О?! — поразился Витя.

— Стариковское убежище.

Ворота неслышно отошли в сторону, и машина зашуршала по гравию дорожки, надвое разделявшей громадную зеленую лужайку, в дальнем углу которой высился дом, больше похожий на замок.

— Ничего себе! — вырвалось у Вити. — Прямо граф Монте-Кристо какой-то…

— Поднимай выше! — усмехнулся Евлампий. — Не граф, а князь, и не Монте-Кристо, а Прозоровский.

Витя вытаращил глаза на старика:

— Не понял?! Здесь живет князь?

— Точно. И этот князь — я!

Витя молча сидел в машине, не зная, что и подумать. Может, старичок того… Перегрелся в здешнем климате.

— Ладно, вылезай, — потребовал Евлампий. Шофер распахнул дверцу «Бентли», и Витя не совсем уверенно ступил на землю княжеских владений.

— Как же вас теперь называть? — стараясь за развязным тоном скрыть замешательство, спросил Витя. — Ваше сиятельство? Ваша светлость?

— Называй как обычно — Евлампием Мироновичем. Ты, конечно, ждешь объяснений?

Витя кивнул.

— Погоди, не торопи события. Все расскажу, все покажу…

— А как вы узнали, что я в Ницце?

— Смешные вопросы задаешь, зятек. Тебе ли спрашивать?

— Степа настучал?

Евлампий засмеялся:

— Именно по моему указанию Степа подсказал тебе мысль поселиться в «Негреско». И бабенка эта, гид Жюли, что ли, приставлена не без моего содействия.

— Узнаю шефа! — воскликнул потрясенный Витя.

Евлампий расплылся в довольной улыбке:

— Спасибо, оценил! Ведь для родного человека ничего не жалко.

Они прошли по дому, поднялись на второй этаж, потом спустились в гараж, где, кроме «Бентли», стояли «Мерседес» и джип. Обстановка, на взгляд Вити, казалась попроще, чем в «Негреско», но тоже впечатляла. Стиль примерно тот же, много антикварной мебели, картин в золоченых рамах, дорогих персидских ковров на полу.

— Один живете? — как бы невзначай поинтересовался Витя.

— Один как перст. Конечно, исключая прислугу. Есть повар, шофер, две горничные. Словом, как и полагается князю.

— Так вы серьезно князь?

— Представь себе. С моей так называемой смертью почил в бозе Кривонос. Помнишь, я тебе как-то рассказывал: матушка моя происходила из родовитейшей дворянской фамилии. Тут, во Франции, я нашел дальнего родственника, старичка одного — князя Прозоровского: ужасно бедствовал осколок аристократии. Он согласился меня усыновить, тем более я предъявил соответствующие документы, подтверждающие наше, хотя и дальнее, родство. Непросто это было осуществить, ох, непросто. Но, понимаешь, «барашек в бумажке» всюду вес имеет, а в этой гнилой республике особенно. Везде берут! Везде! Поместье это опять же приобрел… Знаешь, кто в моих соседях? Слева Ален Делон, а поодаль этот, как его… Забыл! Музыкант, англичанин… На барабане где-то играл. Еще все руки в перстнях, носатый такой, на армяшку или жида похож. Мне Степа фамилию называл, он его за бога считает. А для меня он, что есть, что нет…