Скоропостижка. Судебно-медицинские опыты, вскрытия, расследования и прочие истории о том, что происходит с нами после смерти - [62]

Я устала подсчитывать наружные повреждения (ссадины, кровоподтеки и раны) к двумстам пятидесяти, они были везде: на голове, шее, туловище, конечностях. В выводах я писала, что количество повреждений не могло точно соответствовать количеству травматических воздействий. С одной стороны, несколько близко расположенных повреждений в одной области могли образоваться при одном травматическом воздействии, а с другой стороны, в зону одного и того же повреждения наносилось несколько травматических воздействий, что хорошо подтверждается сливным характером повреждений, особенно на голове, мягкие ткани которой представляли собой единое сплошное кровоизлияние, то есть ударов было больше, чем синяков и ссадин.

Повреждения в области головы (многооскольчатые переломы костей лицевого черепа, кровоизлияния и ушибы мозга) образовались от многочисленных ударных воздействий твердых тупых предметов. Переломы двух правых, восьми левых ребер, а также перелом правой лопатки образовались от непосредственных неоднократных ударных воздействий. Переломы других семи правых и двух левых ребер образовались от ударно-давящего воздействия на левую половину груди при горизонтальном положении пострадавшего задней поверхностью тела на жесткой подложке, описанные на коже груди и живота пятна крови и наслоения грунта, напоминающие рисунок подошв обуви, подтверждают это. Этим же механизмам соответствовали кровоизлияния в легких, разрывы сердца и сосудов. Разрывы и размозжения правой доли печени образовались от неоднократных ударных воздействий в правую половину живота в верхней трети и нижнюю треть правой половины груди, а также от ударно-давящих воздействий в указанные области при горизонтальном положении пострадавшего задней поверхностью тела на жесткой подложке. По нему ходили, его пинали. А еще были ссадины, кровоподтеки и раны на верхних и нижних конечностях, вывих левого плечевого сустава.

На нем буквально не было живого места, голова булькала при ощупывании из-за скопившейся в мягких тканях и под ними крови, мягкие ткани были толщиной до трех сантиметров. Ребра хрустели при поворачивании трупа во время осмотра, плевральную и брюшную полости заполняла кровь.

Чтобы у адвокатов не возникло соблазна разделить повреждения на смертельные и нет и разделить таким образом статьи – кому-то убой, тяжкие телесные, кому-то средний или легкий вред здоровью и статья помягче, – я объединила все повреждения в один комплекс травмы с одной общей причиной смерти – кровопотерей, и все повреждения в комплексе оценила как причинившие тяжкий вред здоровью, чтобы всем участникам действа досталось одинаково.

Моя экспертиза заняла семнадцать страниц, из секционного зала, помню, мы с лаборантом выползли в половине восьмого вечера.

Шутки

В нашей профессии чувство юмора необходимо по витальным показаниям, может спасти от проблем с психикой, поэтому и у нас – в обители скорби – медики шутят. При мне подкидывали пули. Куда угодно, в полость черепа, в брюшную полость, запихивали в мозг. Эксперт бледнеет, почти лишается чувств – он пропустил огнестрел. Раз пуля в теле, значит, ранение не сквозное, а вход от мелкашки не всегда сразу заметен: в волосах, например, или во рту, в ухе. (Случаи, когда входную рану не замечал дежурный эксперт на месте происшествия, и правда случались.) Или запихивали в мозг камни из желчного пузыря, заставляя экспертов эксгумировать из памяти курс патологической анатомии злокачественных новообразований. Эксперты в секции ходили от стола к столу с подарками – дарили друг другу трусы для коллекции (потом возвращали их трупам, конечно). На гистологическое исследование посылали кусочек колбасы, приходил ответ «распространенные очагово-сливные некрозы, выраженный липоматоз (от греч. λίπος – жир)».

Мы со старшекурсником, который гладил мою лысую голову, пошутили над экспертом Г. из истории с потерянным в трупе кольцом. Первого апреля, в обычный рабочий день, она дежурила по округу и, так получилось, в тот же день вскрывала в морге. Ей дали два трупа, две скоропостижки, один она вскрыла, когда мы, бесстрашные и бессмертные придурки, спустились в секцию сказать, что ее требуют на выезд. Г. вымыла инструменты, вытерла их, сложила в ящик, сняла перчатки, фартук, вскрывочный халат, пошла переоделась из хирургической робы в обычную одежду, проверила дежурный чемодан. Подумала, что машина за ней уже должна была приехать, и решила выйти на улицу. Апрель тогда морозил, ходили еще в зимнем. Г. выперлась в роскошной лисьей шубе. Нам дали ковырять оставшийся невскрытым труп. Короче, слава богу, мы вспомнили про Г. сразу после наружного исследования, повреждений на трупе не было, одежды немного, труп из дома, отдиктовали наружку мы быстро, Г. даже почти не замерзла. Что было потом с нами, я не помню, у меня провал, перед глазами последней картинкой в этой истории Г. на крыльце вполоборота.

Медики шутят. При мне подкидывали пули или запихивали в мозг камни из желчного пузыря. На гистологическое исследование посылали кусочек колбасы, приходил ответ «распространенные очагово-сливные некрозы, выраженный липоматоз».