Скоро тридцать - [79]

Гершвин засмеялся.

— Она будет пить, я тебе обещаю. Идет?

— Не понимаю, зачем вам вообще понадобилась сегодня машина, — сказал я, забираясь вместе с Элен на заднее сиденье. — В смысле, до вашего дома пятнадцать минут ходьбы.

— Когда мы вышли, было холодно, — сказала Зоя, включая двигатель. — А теперь, может быть, ты перестанешь бурчать?

Я открыл было рот, но Элен не дала мне ничего сказать.

— Ни единого слова, — спокойно произнесла она. — Просто сядь поудобнее и получи удовольствие от поездки.

99

— Ну вот, — произнес Гершвин, когда мы проехали примерно десять минут. — Мы на месте.

Зоя остановила машину, и я посмотрел в окно. Мы были в каком-то мало примечательном тупике рядом с Хай-стрит.

— Что мы здесь делаем? — спросил я. Гершвин, не обращая внимания на мои слова, спросил у Элен:

— Ты взяла что-нибудь, чем завязать ему глаза?

— Конечно, — ответила она и достала из сумки шарф.

— Что здесь происходит? — спросил я.

— Тсс, — Элен захихикала. — Это наш сюрприз для тебя.

Я посмотрел на Гершвина, чтобы убедиться, что я все правильно расслышал.

— Не повезло тебе, — сказал он. — Мы не отменили сюрприз, который готовили тебе ко дню рождения, потому что, честно говоря, иногда человек сам не знает, чего он хочет. Поэтому будь хорошим мальчиком и дай Элен завязать тебе глаза.

— Но куда мы идем?

— Что с тобой сегодня? Что за дурацкие вопросы? — сказала Элен. — Это — сюрприз, и мы ничего тебе не скажем заранее. Иначе, какой же это будет сюрприз? Так что приготовься к сюрпризу.

Мне завязали глаза, а потом вывели из машины и довольно долго мы все шли по тротуару. Наконец мы подошли к каким-то ступенькам, потом прошли по траве к асфальтовой площадке. Наконец мы снова спустились по ступенькам, прошли по длинной бетонной дорожке и оказались внутри какого-то здания. Хоть повязка закрывала не только глаза, но и уши, я слышал звуки музыки. Мне с трудом удалось разобрать, что это за песня: начальные аккорды «Праздника» Мадонны. Это меня окончательно запутало.

Слушая, как мои каблуки стучат по твердому покрытию пола, я двигался в ту сторону, откуда доносилась песня Мадонны. Когда звук достиг такой громкости, как в ночном клубе, мы резко остановились. Я слышал голоса и время от времени крики и восклицания. Я понятия не имел, где нахожусь, но это, однозначно, был не «Кингс Армс».

— Можешь снять с него повязку, Элен, — сказал Гершвин.

Она сняла шарф, и я открыл глаза. Я не только находился в актовом зале моей старой школы, я не только был окружен Катриной, Питом, Бев и, предположительно, ее мужем; не только здесь присутствовал диджей со своей аппаратурой, но по всему пространству зала расположились, беседуя большими группами, танцуя чуть меньшими группами и стоя в очереди к импровизированному бару в углу зала огромными группами, около двух сотен учеников средней школы Кингс Хит моего выпуска. Некоторые лица я сразу же узнал, потому что видел их недавно в супермаркете, а некоторых я не видел с тех пор, как они ушли из школы в шестнадцать лет. Здесь были представители всего школьного спектра, каким я его помнил: любимчики учителей, драчуны, придурки, шизики, одиночки, неудачники, те, кто курил траву, те, кто страдал маниакальной депрессией, отличники, хорошисты, троечники, золотые девочки, смазливые мальчики, всезнайки, спортсмены, мелкие хулиганы, дохляки, кретины и, наконец, немного нормальных людей.

— Не волнуйся, — сказал Гершвин, смеясь. — Это не празднование твоего дня рождения. Это вечер встречи выпускников. Но в любом случае, с днем рождения!

— Как это все произошло? — спросил я. — Как это все организовали? Ты что, стоял в супермаркете с мегафоном и ждал, пока зайдет кто-нибудь из бывших учеников нашей школы?

Гершвин улыбнулся:

— Я во всем этом не участвовал. Ну, по крайней мере, очень мало.

— А кто тогда?

— Подумай, Мэтт, — сказала Бев.

Я подумал.

— Ты хочешь сказать, что все это организовала Джинни?

Бев кивнула.

— После того как ты организовал встречу для нас шестерых, Джинни предложила устроить вечер встречи для всего нашего выпуска. Так как всем, кто учился с нами, исполнилось тридцать или скоро должно исполниться, то это хороший повод встретиться и посмотреть, чего мы все достигли.

Катрина перехватила нить рассказа.

— Она решила организовать встречу в твой день рождения и убить сразу двух зайцев. Да, это я заказала диджея, чтобы он крутил хиты нашей Юности, а Бев и Пит помогли организовать еду. Но все самое трудное сделала Джинни. Это она договорилась об аренде актового зала — чтобы все было похоже на школьную дискотеку, — и это она копалась в школьных архивах и узнавала все адреса и рассылала письма.

— Так где же Джинни? — спросил я, обводя глазами зал. — Она здесь?

— Нет, — сказал Пит. — Боюсь, что ее здесь нет, дружище. Она попросила передать тебе поздравления с днем рождения, но сказала, что сама ни в коем случае не придет. Она не сказала мне почему, но, подозреваю, ты это знаешь сам.

Я обменялся взглядами с Элен.

— Слушай, Мэтт, — сказал Гершвин, пытаясь меня ободрить. — Ты уже ничего не можешь исправить в том, что у тебя было с Джинни. Что сделано, то сделано. Это твое тридцатилетие, дружище. И это встреча тех, кто был с тобой в твои лучшие дни, и такое бывает раз в жизни. — Он засмеялся, и в это время воздух сотрясли первые аккорды песни «Ты и в самом деле хочешь сделать мне больно?» группы «Калче клаб».