Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности - [99]
Воронцов подал Виктору крепкую, как мореный дуб, руку.
— Молодец, профессор, хорошо держался. Один неверный жест — и… То есть плохо было бы. Не зря вас Антон кое-чему подучил.
— Дмитрий, — непонятно зачем вмешался Ростокин, — этому нельзя научиться. Или есть, или нет.
— Отлично, раз есть. Я вижу. Но правильный инструктаж тоже дорогого стоит. Много б ты без него в двадцать четвертом году наработал? Погиб бы, как пресловутый цыпленок…
Скуратов с удивлением заметил, что так и держит в руке пистолет. Сколько всего случилось, а он его не бросил. Ненужный, но успокаивающий.
— Теперь дайте мне эту штуку. — Воронцов деликатно отобрал у Виктора «стечкин», сдвинул предохранитель, положил на стол. — Пора бы и отдохнуть. Вывернулись — ваше счастье. Но это совсем не гарантия будущего. Никакая не гарантия. То, что с вами случилось, — ты, Антон, объяснить можешь? Виктор Викторович, натурально, скорее жертва, чем субъект эксиденса. Мы с Игорем тем более понятия не имеем про ваши заморочки. Однако — пойдемте в другое место. Поуютнее. Черт знает, как оно у вас все происходит. Ты такого ждал?
Антон отрешенно, как контуженный, еле слышащий обращенный к нему голос, отрицательно мотнул головой. Похоже, досталось ему больше, чем то, что видели и пережили окружающие.
— Игорь, ты отведи друга в Кипарисовый салон. Там дамы ждут. Познакомь. Ему полезно будет в предчувствии следующих испытаний. Мы вас скоро догоним. А вас, Антон, — Воронцов великолепно скопировал голос Мюллера (Броневого) из знаменитого фильма, — я попрошу остаться. Ненадолго.
— Может быть, завтра поговорим? — постепенно приходя в себя, спросил форзейль. — Нехорошо мне что-то. Сам удивляюсь, но — нехорошо. Никогда такого не случалось.
— А ты никогда человеком до сих пор и не был. Только сейчас начал понимать, как с нами происходило. С каждым по отдельности и всеми вместе. Когда ВЫ нас совсем допекали, с тех и этих сторон. Что, по-твоему, сейчас было? — Голос его прозвучал сочувственно, без намека на злобный реванш. — Коньяка налить? — Воронцов потянулся к шкафчику между столом и дверью.
— Налей, налей! Много налей и закурить, — Антон начал хлопать себя по карманам, забыв, где у него была пачка сигарет. — Кофе тоже давай. Ты понимаешь?
— Кто бы понимал, как не я? — мягко улыбнулся Воронцов. — Я тебя еще в Новом Афоне понял, только вида не подавал. Ты ведь и тогда как загнанный смотрелся. При всех твоих могуществах и непомерных по советскому времени деньгах. Вот интересно, как бы ТВОЯ судьба сложилась, если б я тебя прямо тогда на хрен послал?
— Не знаю, Митя, — сделав два крупных глотка, слегка даже задохнувшись, совсем неэстетично вытерев губы рукавом, ответил Антон. — Наверняка по-другому. Лучше или хуже — не знаю. И никто этого не знает. В прошлое и будущее мы вломиться можем, со всем азартом. Но только — не в свое. Видишь, как хитро мир устроен!
— А то до тебя я этого не знал. Не только хитро, а коварно, вот в чем главная пакость. Не встретились бы мы с тобой в Новом Афоне (что вряд ли, поскольку ты этой встречи искал, так?), я догулял бы свой месяц отпуска, вернулся на пароход и до сей поры плавал по северным морям. Наталью не встретил бы, естественно, нашел себе другую, не нашел — не суть важно. Стал бы, глядишь, наконец капитаном, а то и капитан-наставником. А ты?
— Ох, Митя, чего ж ты от меня хочешь? Не мог я тебя не найти, иного выхода не было. У тебя — был, послать меня подальше, а у меня не было!
— Если бы послал — придумал бы другой способ меня нагнуть? — с откровенным интересом спросил Воронцов.
— Да уж придумал бы. Совершенно как ты сейчас.
— Вот уж чего нет, того нет. Поверь мне, дружище (тоже интонацией из «Семнадцати мгновений»), нагибать тебя — никчемная затея. Ты слегка нас путаешь. Андрей или Шульгин могли такой идеей заинтересоваться. Мне — ни к чему. Помнишь наше условие — ты делаешь мне «Валгаллу», после чего мы в расчете. Я его не нарушал. И сейчас ты нашел спасение именно здесь. Так?
Антон печально кивнул.
— Значит, я был прав. Ничего не понимая в ваших космических делах…
— Тоже верно. Значит, я в тебе не ошибся.
— Еще бы, — рассмеялся Воронцов. — Пойдем к девушкам. Жалко, для тебя свободной нет.
Тут Дмитрий вроде бы слегка задумался.
— А они тебя вообще интересуют? Есть у меня одна на примете. Не из наших, но может составить интересную партию…
Антон мог сказать, что девушек и женщин, которым он был «милым другом», за последние полтора века у него перебывало столько, что Воронцову и не снилось, но как-то слова капитана его задели. Не те это были подруги. Совершенно не те. Ни одна из них не стала той, ради которой стоило бы рискнуть не только жизнью, но даже служебным положением.
Антон, потерявший почти все от прежнего положения, стремительно терял и остальное. Кто он теперь в сравнении с Воронцовым?
Следовало бы подробнее разобраться в возникшем раскладе. Абсолютно, казалось бы, всемогущий форзейль, умевший послать нормального земного человека в иные измерения, придав ему любые угодные функции, хозяин Замка, превосходящего своими возможностями любого персонажа из сказок «1001 ночи», вдруг увидел, что все обстоит совсем не так.
