Скорбящая вдова - [45]
– В нее же бес вселился! – Меланья закрестилась. – Свят-свят-свят…
Боярыня вскочила, хлестнула четками, толкнула в спину.
– В хоромах я уж не хозяйка! Черница мною правит! Доколе ж мне терпеть?!
Старуха убралась, но дверь закрыться не успела – уж Федор тут как тут. Веригами бряцая, к столу прошел, допил остатки меда, взял рыбы кус и сел на лавку.
– Как почивала, матушка? Опять в окне твоем всю ночь свеча горела. Молилась аль знак кому давала?
Она и вовсе взбеленилась, стащила с лавки и шапку сорвала.
– Ты что расселся, пес? Ты кто таков, чтоб с моего стола вкушать? Ты раб! И след стоять пред госпожою на коленях!
Блаженный рыбу съел и кости на пол сплюнул.
– Я пред государем шапки не снимаю… Поелику блажен!..
– Но предо мною встанешь! – схватила за волосья, но Федор вырвался.
– Гневлива ныне, матушка! Помилуй, в чем я провинился? Грех так терзать безвинных!
– Не смей перечить! Изыди вон! Чтоб духу не слыхала!
Придерживая крест, он было вон пошел, но на пороге ухмыльнулся:
– Чай, князь светлейший не явился ночью…
Боярыня метнула в него кубком – юродивый за дверь, и токмо мерзкий смех донесся до ушей.
– О, Боже! – на лавку опустилась. – Как допустил Ты, что о грехе моем уж нищие судачат? Возможно ль измываться над вдовой?..
В сей миг Меланья заползла и в ноги повалилась.
– Помилуй, матушка, и не вели казнить! Не по своей охоте – Бог надоумил освятить…
– Был мой указ пред очи не являться! Аки посмела ты, старуха?!.
Та еще пуще испугалась и молвила, косясь на дверь:
– А Федор! Федор повелел! Послал водой кропить…
– Федор?.. Ах, мелкий бес!
– Воистину! Воистину! Спаси нас, матушка! Избавь!
– Довольно квохтать! Прочь!
Меланья в дверь, однако же оттуда, подобно жидкой глине, влилась толпа убогих. Все пали на колена и закричали разом, со стоном и слезами:
– Заступница! Кормилица! Не дай погибнуть! Который день не кормят! Ясти не дают! Услышь нас! Смилуйся над нами! Сама-то вон вкушаешь – нас голодом моришь!
– Прочь, ненасытные утробы! Вас не кормят! Егда я пол-амбара хлеба стравила и солонины воз!
– Подай кусочек, матушка! Христовым именем! Подай!.
– Ступайте в трапезную! Там накормят.
Она пройти пыталась – убогие же заступили путь.
– В трапезной твоей, блаженная, уж третий день не подают! Ни крошки! Ни кусочка!
– Почто не подают, коль я велела?! Сей час же слугам и стряпухам воздам!
Все замерли, потупились, и в тишине раздался голос Киприана.
– Они безвинны, матушка. Се Федор… Блаженный Федор запретил!
– Опять я слышу сие имя!.. Ну, плут! Ну, дерзкий проходимец! Ату его! Ищите!
Полуслепой, увечный люд рассыпался по терему, разлился по двору, и скоро Федора достали из-под навозной кучи. И кто-то крикнул – бей его! Толпа в тот час схватила камни и вмиг забила бы, да Киприан-блаженный вдруг заслонил верижника.
– Не балуйте! Не смейте! Не радуйте бесов!
Но камни полетели, да мимо все! И ахнула толпа, дух затаила, съежилась и отступила.
– Ужель и впрямь святой?!
Боярыня пришла на конный двор, батог у нищенки взяла. В тот час толпа воспряла и распрямилась. Скорбящая же вдруг узрела кровь на челе верижника. Рябой от крови стал, эвон зело избили! И дрогнула душа.
– Поди, умойся.
– Отчего? Я чист и свят.
– Чело в крови…
– А се чужая кровь! – воскликнула толпа. – Намедни зрели казнь! На лобном месте голову срубили!.. Катилась голова и – ла-ла-ла! А он ее поймал!..
– Опять на казни был? – от страха отшатнулась. – Отныне запрещаю ходить на Лобное! Не сметь!
– Да как же не ходить? – убогие качнулись. – Верижник нам велит!.. Кто не пойдет, тот хлебца не получит!..
– А что же вы молчали? Почто не знаю я?
– Но Федор не велит…
Скорбящая взъярилась.
– Кто в моем доме правит? Ты иль я?
Блаженный на колена встал и указал перстом в убогих.
– Не ты. И уж должно, не я. Они всем домом правят. А мы с тобой рабы!
– Да как ты смеешь, вор! – и батогом его. – На, на, разбойник! Вот эдак получай!
Убогие ей хором:
– Так, так ему! Ужо запомнит нищенские слезы!
Вначале Федор, будто змей, крутился, но вскорости взмолился:
– Боярыня! Вдовица преблагая! Ох, пощади! Не бей до смерти! Я во всем признаюсь! Чужую волю исполнял! Ей-ей, чужую! Духовник Аввакум велел сих дармоедов не кормить!
– Врешь, безблагодник! Ты выгнал Афанасия! И Киприана бил!
Тот в слезы, тянется к ногам.
– Ох, отпусти! Помилуй! Видит Бог, не бил, не гнал. Все Аввакум! Все он распорядился! Сказал, чтоб ты весь дом очистила от скверны – суть, от убогих.
– Бить стану, покуда не услышу правды!
Тут верижник встал, расправил цепи, взглянул с достоинством и молвил тихо:
– Так и сказал: гони всех нищих, хворых – прочь все уродство! И мне велел помочь. Аще сказал наш прозорливец, средь голытьбы, что ты пригрела, есть праведник один, блаженный, и с виду незаметен, тих, но служит сатане.
– Помилуй, Боже!..
– Неправда се! – убогие завыли. – Се ложь! Не верь же, госпожа!
– Позри, аки беснуются, – потупился верижник. – Им от стыда и глаз бы не поднять – они визжат…
– Пригрела оборотня… Ужели не позрела ложь?
– Не я сие сказал – духовник наш, страдалец преподобный. Се крест! Вполз в терем, ровно тать, будто чума, вселился и ржой бесовской разъел все души нищих. Одна нетронутой осталась – се суть твоя…
Десятый век. Древняя Русь накануне исторического выбора: хранить верность языческим богам или принять христианство. В центре остросюжетного повествования судьба великого князя Святослава, своими победами над хазарами, греками и печенегами прославившего и приумножившего Русскую землю.
На стыке двух миров, на границе Запада и Востока высится горный хребет. Имя ему - Урал, что значит «Стоящий у солнца». Гуляет по Уралу Данила-мастер, ждет суженую, которая вырастет и придет в условленный день к заповедному камню, отмеченному знаком жизни. Сказка? Нет, не похоже. У профессора Русинова есть вопросы к Даниле-мастеру. И к Хозяйке Медной горы. С ними хотели бы пообщаться и серьезные шведские бизнесмены, и российские спецслужбы, и отставные кагэбэшники - все, кому хоть что-то известно о проектах расформированного сверхсекретного Института кладоискателей.
Книга немецкого автора Манфреда Кюнне читается как увлекательный исторический роман. Канвой для него служат действительные события, связанные с первым открытием каучука в бассейне Амазонки, грабительскими походами испанских конкистадоров, с историей организации плантаций каучуконосов на юге Азии и в Африке. События, описываемые в книге, живо перекликаются с последовавшей широко развернувшейся борьбой колониальных стран за национальную независимость. Очень ярко показано проникновение монополистического капитала в различные сферы жизни ряда азиатских и африканских государств, а также стран Латинской Америки, ярко и живо описаны ужасы, творившиеся в колониальных странах белыми завоевателями и цивилизаторами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уже XX веков имя Иуды Искариота олицетворяет ложь и предательство. Однако в религиозных кругах христиан-гностиков всё настойчивее звучит мнение, основанное на якобы найденных свитках: "Евангелие от Иуды", повествующее о том, что Иисус Христос сам послал лучшего и любимого ученика за солдатами, чтобы через страдание и смерть обрести бессмертие. Иуда, беспрекословно выполняя волю учителя, на века обрекал свое имя на людское проклятие.Так кто же он – Иуда Искариот: великий грешник или святой мученик?
Алексей Константинович Толстой (1817–1875) — классик русской литературы. Диапазон жанров, в которых писал А.К. Толстой, необычайно широк: от яркой сатиры («Козьма Прутков») до глубокой трагедии («Смерть Иоанна Грозного» и др.). Все произведения писателя отличает тонкий психологизм и занимательность повествования. Многие стихотворения А.К. Толстого были положены на музыку великими русскими композиторами.Третий том Собрания сочинений А.К. Толстого содержит художественную прозу и статьи.http://ruslit.traumlibrary.net.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
В романе, завершающем трилогию «Сармат», прослеживаются перипетии судеб двух героев — Игоря Сарматова и Вадима Савелова, некогда принадлежавших к элитному спецотряду быстрого реагирования, спаянного настоящей мужской дружбой и служением Родине. Катастрофа в горах Гиндукуша расставила все по своим местам: кто из них настоящий герой, а кто подстраивается под обстоятельства...