Скоморошины - [18]

Он жены своей слушался —

И жену-то во любви держал.

Он взял золоты ее ключи

Отмыкал окован сундук,

Вынимал денег сто рублев

И пошел дохтуров добывать.

Он будет, Терентище,

У честна креста Здвиженья,

У жива моста калинова,

Встречу Терентищу

Веселые скоморохи.

Скоморохи – люди вежливые,

Скоморохи очес(т)ливые,

Об ручку Терентью челом:

«Ты здравствую, богатый гость,

И по именю Терентище!

Доселева те слыхом не слыхать,

И доселева видом не видать,

А и ноне ты, Терентище,

А и бродишь по чисту полю,

Что корова заблудящая,

Что ворона залетящая».

А и на то-то он не сердится,

Говорит им Терентище:

«Ай вы гой еси, скоморохи-молодцы!

Что не сам я, Терентий, зашел,

И не конь-то богатого завез,

Завела нужда-бедность…

У мене есть молодая жена

Авдотья Ивановна.

Она с вечера трудна-больна,

Со полуночи недужна вся:

Расходился недуг в голове,

Разыгрался утин в хребте;

Пустился недуг к сердцу,

Пониже ее пупечка,

Что повыше коленечка,

Межу ног, килди-милди.

А кто бы-де недугам пособил,

Кто недуги бы прочь отгонял

От моей молодой жены,

От Авдотьи Ивановны,

Тому дам денег сто рублев

Без единыя денежки».

Веселые молодцы догадалися,

Друг на друга оглянулися,

А сами усмехнулися:

«Ай ты гой еси, Терентище,

Ты нам что за труды заплатишь?»

«Вот вам даю сто рублев».

Повели его, Терентища,

По славному Нову-городу,

Завели его, Терентища,

Во тот во темный ряд,

А купили шелковый мех,

Дали два гроша мешок;

Пошли они во червленый ряд,

Да купили червленый вяз,

А и дубину ременчатую —

Половина свинцу налита,

Дали за нее десять алтын.

Посадили Терентища

Во тот шелковый мех,

Мехоноша за плеча взял.

Пошли они, скоморохи,

Ко Терентьеву ко двору.

Молода жена опасливая

В окошечко выглянула:

«Ай вы гой еси, веселые молодцы!

Вы к чему на двор идете,

Что хозяина в доме нет».

Говорят веселые молодцы:

«А и гой еси, молодая жена

Авдотья Ивановна!

А и мы тебе челобитье несем

От гостя богатого,

И по имени Терентища».

И она спохватилася за то:

«Ай вы гой еси, веселые молодцы!

Где его видели,

А где про его слышали?»

Отвечают веселые молодцы:

«Мы его слышали,

Сами доподлинно видели

У честна креста Здвиженья,

У жива моста калинова,

Голова по собе его лежит,

И вороны в …. клюют».

Говорила молодая жена

Авдотья Ивановна:

«Веселые скоморохи!

Вы подите во светлую гридню,

Садитесь на лавочки

Поиграйте во гусельцы

И пропойте-ка песенку

Про гостя богатого,

Про старого ……. сына,

И по именю Терентища,—

Во дому бы его век не видать».

Веселые скоморохи

Садилися на лавочки,

Заиграли во гусельцы,

Запели они песенку:

«Слушай, шелковый мех

Мехоноша за плечами,

А слушай, Терентий-гость,

Что про тебя говорят,

Говорит молодая жена

Авдотья Ивановна

Про стара мужа Терентища,

Про старого ……. сына —

Во дому бы тебе век не видать.

Шевелись, шелковый мех

Мехоноша за плечами,

Вставай-ка, Терентище,

Лечить молодую жену,

Бери червленый вяз,

Ты дубину ременчатую,

Походи-ка, Терентище,

По своей светлой гридне

И по середи кирпищатой

Ко занавесу белому,

Ко кровати слоновых костей,

Ко перине ко пуховыя,

А лечи-ка ты, Терентище,

А лечи-ка ты молоду жену

Авдотью Ивановну».

Вставал же Терентище,

Ухватил червленый вяз,

А дубину ременчатую,—

Половина свинцу налита,

Походил он, Терентище,

По своей светлой гридне

За занавесу белую,

Ко кровати слоновых костей,

Он стал молоду жену лечить,

Авдотью Ивановну:

Шлык с головы у нее сшиб.

Посмотрит Терентище

На кровать слоновых костей,

На перину на пуховую,—

А недуг-от пошевеливается

Под одеялом соболиныем.

Он-то, Терентище,

Недуга-то вон погнал

Что дубиною ременчатою,

А недуг-от непутем

В окошко скочил,

Чуть головы не сломил,

На карачках ползает,

Едва от окна отполоз.

Он оставил, недужище,

Кафтан хрущатой камки,

Камзол баберековыи,

А и денег пятьсот рублев.

Втапоры Терентище

Дал еще веселым

Другое сто рублев

За правду великую.

Хмель себя выхваляет

Как во городе было во Казани,

Середи было торгу на базаре,

Хмелюшка по выходам гуляет,

Еще сам себя хмель выхваляет:

«Уж как нет меня, хмелюшки, лучше,

Хмелевой моей головки веселее.

Еще царь-государь меня знает,

Князья и бояре почитают,

Священники-попы благословляют;

Еще свадьбы без хмеля не играют,

И крестины без хмеля не бывают.

Еще где подерутся, побранятся,

Еще тут без хмеля не мирятся.

Один лих на меня мужик-крестьянин —

Он частешенько в зеленый сад гуляет,

Он глубокие борозды копает,

Глубоко меня, хмелину, зарывает,

В ретиво сердце тычиночки втыкает,

Застилает мои глазоньки соломкой.

Уж как тут-то я, хмель, догадался,

По тычинкам вверх подымался,

Я отростил свои ярые шишки.

Но всё лих на меня мужик-крестьянин —

Почастешеньку в зеленый сад гуляет.

Он и стал меня, хмелюшку, снимати

И со малыми ребятами щипати,

В кульё, в рогожи зашивати,

По торгам, по домам развозити.

Меня стали мужики покупати

И со суслицем во котликах топити.

Уж как тут-то я, хмель, догадался,

Я из котлика вон подымался,

Не в одном мужике разыгрался —

Я бросал их о тын головами,

А во скотский помет бородами».

Агафонушка

А и на Дону, Дону, в избе на дому,

На крутых берегах, на печи на дровах

Высока ли высота потолочная,

Глубока глубота подпольная,

А и широко раздолье – перед печью шесток,

Чистое поле – по подлавочью,

А и синее море – в лохани вода.

А у белого города у жорного

А была стрельба веретенная,

А и пушки – мушкеты горшечные,

Знамена поставлены – помельные,