Скользкий склон (с иллюстрациями) - [2]
Бодлеровские сироты тоже были на этом Карнавале. Они переоделись и загримировались, притворившись, будто согласны участвовать в предательских махинациях Графа Олафа. Негодяй, однако, довольно быстро раскусил их притворство. Это означает, что он понял, кто они есть на самом деле. Он разрубил узел, связывавший фургон с автомобилем, и удержал таким образом в своих когтях Солнышко, предоставив её сестре и брату катиться навстречу своей погибели. Солнышко, сидя на коленях у Эсме, чувствовала, как её длинные ногти впиваются ей в плечи, и с ужасом думала о том, что же станется с ней, её братом и сестрой. Она слышала, как постепенно стихают их отчаянные крики, пока автомобиль увозил её всё дальше и дальше от них.
— Надо остановить фургон! — закричал Клаус.
Он сразу же надел очки, словно надеялся, что острое зрение поможет ему увидеть хоть какой-нибудь просвет в их ситуации. Но даже и в самом идеальном фокусе будущее Бодлеров выглядело бы весьма мрачно.
Фургон какое-то время служил жилищем для уродов, принимавших участие в карнавальных представлениях ещё до того, как они переметнулись на сторону Олафа, что означает «присоединились к шайке его подлых сообщников». И вот теперь этот маленький дом со всем его содержимым грохотал и дребезжал при каждом толчке. Клаус едва успел пригнуться, чтобы избежать удара упавшей с полки сковороды, которой пользовался горбун Хьюго, когда готовил еду. И сразу же ему пришлось убрать ноги с пола, так как совсем рядом шлёпнулась коробка с домино, — тем самым, в которое так любила играть женщина-змея Колетт. Он зажмурился и весь сжался, когда над его головой стал раскачиваться гамак. В этом гамаке раньше спал Кевин, который одинаково владел как правой, так и левой рукой. Кевин потом вступил в труппу Олафа, а гамак его грозил в любую минуту обрушиться, накрыв с головой Вайолет и Клауса.
Единственным светлым пятном в этой мрачной обстановке была сестра Клауса Вайолет. В данный момент Вайолет хмуро оглядывала фургон, одновременно расстёгивая пуговицы на рубахе, одной на двоих. Рубаха была частью маскарадного костюма Бодлеров, придуманного для того, чтобы их никто не узнал.
— Помоги мне выбраться из этих уродских штанов, — попросил Клаус. — Нам больше не понадобится изображать двуглавое чучело. Мы, наоборот, должны быть как никогда ловкими и проворными.
Дети разом стянули с себя чудовищного размера штаны, найденные в куче театрального имущества Олафа, и теперь стояли в своей привычной одежде, слегка балансируя, чтобы не утратить равновесия в тряском фургоне. Клаус чудом увернулся от падающего горшка, но, поглядев на сестру, не мог сдержать улыбки: Вайолет, собрав на затылке волосы, подвязывала их лентой, чтобы они не лезли в глаза. Сомнений не было — она опять что-то придумала. Её талант изобретателя не раз спасал жизнь Бодлерам, и Клаус верил, что и на этот раз сестра что-нибудь изобретёт и остановит смертоносный фургон.
— Ты собираешься сделать тормоз? — спросил он.
— Пока нет. Тормоз нужен для колёс. Он замедляет скорость любого транспорта. У нашего фургона колёса вращаются слишком быстро. Тут никакой тормоз не поможет. Я хочу снять со стены гамаки и использовать их как тормозной парашют.
— Тормозной парашют?!
— Тормозные парашюты немного напоминают парашюты, которые прикрепляют сзади к автомобилю, — торопливо пояснила Вайолет, так как в эту минуту на неё свалилась настенная сетка для одежды.
Приподнявшись на цыпочках, она дотянулась до гамака, где спали они с Клаусом, и ловко сняла его со стены.
— Гонщики используют тормозной парашют, чтобы быстро остановить машину, когда гонки окончены, — сказала она. — Если открыть дверь фургона и выбросить эти гамаки наружу, торможение будет довольно сильное.
— А чем я могу помочь? — спросил Клаус.
— Загляни в кладовую Хьюго, нет ли там чего-нибудь клейкого.
Когда вам велят сделать что-то необычное и при этом ничего не объясняют, трудно удержаться и не задать вопрос: «А зачем?» Но Клаус давно научился полностью доверять всему, что говорит старшая сестра. Поэтому он сразу же подошёл к большому буфету, где Хьюго хранил разные приправы и специи для блюд, которые сам стряпал. Дверца буфета, как и всё кругом, хлопала и ходила ходуном, будто сражалась с невидимым привидением, Клаус смотрел на буфет, но мысли его были далеко — он думал о своей маленькой сестре, которая удалялась всё дальше и дальше от него. Несмотря на младенческий возраст, Солнышко последнее время явно проявляла интерес к готовке. Клаус вспомнил, как она придумала свой собственный рецепт горячего шоколада и помогла сварить очень вкусный суп, который с удовольствием ел весь фургон. Клаус придержал дверцу буфета и заглянул внутрь. Он не переставал верить, что Солнышко не погибнет и сможет в будущем развить свои кулинарные способности.
— Клаус, я не хочу подгонять тебя, но фургон необходимо остановить как можно скорее, — прервал его думы строгий голос Вайолет. — Ты нашёл что-нибудь клейкое?
Клаус похлопал глазами и вернулся к созерцанию буфетных полок. Как только он стал перебирать и переставлять бесчисленные банки, коробки, бутылки со специями, из буфета прямо ему под ноги выкатился глиняный кувшин.
