Сколько живёт любовь? - [36]

— Сама понимаешь, выбора у меня не было. Меня опять поставили перед фактом.

— Костя, не отчаивайся. — Понимая, что это попытка убрать его от войск, она всё же пыталась направить его мысли в другую сторону. — У них тоже нет выбора. Польша это опасная бомба замедленного действия. Англия не отступится в борьбе за неё. Им хочется посадить на Польский трон своего человека. Ты вспомни, что творили их приспешники при нашем приближении. Я помню, как отряды из армии Краёвой одевались в советскую форму и жгли сёла. Черчилль не пожалеет средств на подрывную деятельность там. Начиная с Тегеранской конференции между Союзом, с одной стороны и Англией с Америкой- с другой. Идёт скрытая и явная борьба за будущее Польши. Либо ей предстоит стать безропотной служанкой Англии. Либо… ты поможешь им обрести мощь. Так что ты будешь опять на переднем крае и во взрывоопасной обстановке.

— Я уже думал об этом. Начать с нуля и иметь результат, это всегда интересно. К тому же, меня, как я думаю, не зря в 45-ом приглашали на прощальный обед потсдамской встречи. Вероятно, ещё тогда строили в отношении меня какие-то планы, но обошлись, а теперь припёрло…

— Вот видишь, ведь для тебя главное быть в работе и полезным. Покажи им что ты каждый день, каждый час рад служить Родине, не важно где, главное творчески, талантливо и хорошо. А что от Москвы в такое время подальше, так в этом возможно наше спасение. Будем надеяться — Сталин тебя уважает и ты ему нравишься.

Он засмеялся и смех покатившись эхом застыл в скалах.

— Я что барышня, нравится?

Юля чмокнула его в нос. "Ему всё шутки шутить, но именно в этом его и притягательность".

— И вместе будем…

— Ты права.

Рутковский промолчал о начале разговора со Сталиным. Незачем её тревожить. За удовольствие надо платить, похоже, всю жизнь. Бить по нему кроме этой фронтовой истории больше нечем. Получается — Юлия права — камень для битья в их руки он вложил сам по собственному недомыслию. Расслабился с войной и забыл об осторожности, которую воспитал в себе находясь в "Крестах". Он, конечно же, нашёл отговорку и винит во всём "воробушка" и войну, только себя не обманешь. Ведь не придумай он воплощать в жизнь идею с сыном — проблемы бы не было. Им и ей не за что было бы ухватиться. Поигрались и забыли. Такой он не один. Как не крути, а перед семьёй страшно виноват. Ужасно подумать, какую боль это причиняет Люлю. А ведь, ничего бы не было не влезь он в ту историю. Идиот!

Сталин нравился ему и не нравился. Он не мог объяснить, как за одно и тоже можно любить и ненавидеть этого человека. Одна и та же черта характера вождя, но с разных позиций поднимала разные чувства к нему. Сквозь неутомимую энергию и деятельность этого человека просматривалась хищность, звериное чутьё и беспощадность. Именно это притягивало и отталкивало от него. Рутковский понимал: быть всегда пушистым и покладистым нельзя — страну профукаешь. Опять же, до всего руки не достанут, всех сердце не пожалеет, но…

Он очнулся от дум, в себя привёл голос жены.

— Костик, давай оставим недельку от отпуска и заскочим к дочери, надо проконтролировать Адку. Возраст сам понимаешь пиковый, а она вулканическая натура. Никогда нельзя угадать, что она сделает, если ей дать полную волю. Ну и рассказать ей о новости надо.

— Я не против. Она девочка напористая, но чересчур смелая, в этой её смелости есть что-то неправильное…

Обхватив ногами его талию и сцепив руки на шее, она качалась по волнам на его руках. В глазах отражались огоньки другого. Каждый тешился близостью другого. Каждый был благодарен другому за преданность и привязанность. Хмельная от ласк моря луна подглядывала через его плечо. Есть за чем. Зажмурив глаза, Юлия почувствовала его тёплые губы на своих. Невообразимая мощь желанных рук взяла её в плен. Не отталкивая, всё же пролепетала:

— Дочь заневестилась, а тебя куда несёт, вдруг увидит кто?

Он непроизвольно огляделся.

— Кто? Нет же никого. Что заневестилась, отлично, для нас хороший пример. Нырнём в нашу шальную юность. Я без ума от тебя.

— И я не меньше… — Прильнула, но тоже огляделась, проявляя осторожность, всё же по сторонам. Увидит кто, покрутит пальцем у виска и быть может будет прав. Серьёзные люди и вдруг такое легкомыслие.

Возвращались дурачась, устроив догонялки. Решив сдаться Юлия уступила остановившись. Естественно с выгодой. Захотелось покачаться на его руках.

— Фу, больше не могу, загонял, — хитро пропела она и прищурилась — поймёт или нет?

Он взяв её под локоть, расплывшись в не менее хитрой улыбке пробархатил:

— Помочь?

— А ты осилишь? — провокационно сморщила она носик.

Муж задрал подбородок: "Спрашиваешь!"

— А если увидит кто? — хитрила Юлия, понимая- кому нужны они ночью.

— Кто? — выбухнул он, как ребёнок у которого могут отнять игрушку. — Ночь вокруг.

Ночь действительно плела кружева и расставляла для влюблённых сети. Рутковский попался. Подхватив жену на руки и почувствовав замок её рук на своей шее полез целоваться. Глаза — огоньки жены были рядом они сигналили ему: "Попался!" А он и рад её западне, так бы и нёс…

В Москве с первого же дня достали телефонные звонки. Кое — кто из их прежних знакомых набивался к ним в гости. Другие приглашали и желали их непременно видеть сами. Без взаимных визитов не обошлось. Узнав, что они в столице, звонили друзья. Как обычно с вечера много напланировали. Времени в обрез. Разлёживаться не пришлось. Встали рано. Костя собрался в Министерство. Юлия поднялась провожать. Пока он брился и мылся, она, отправив с кухни домработницу, сама собрала на стол. Вдруг телефон в такую рань взорвался громким требовательным звонком. Вздрогнула. Ранний звонок ничего хорошего, как правило, не сулит. Перечиркает весь распланированный день. Оглянулась на ванную, слышны всплески, значит, Костя ещё там. Подняла трубку сама.