Сколько стоит любовь? - [8]
– А что?
– Цыганки черноволосые, по крайней мере в фильмах.
– Нельзя верить всему, что показывают в фильмах. Это порождает иллюзии. Хотя мой отец всегда жил иллюзиями и меня тем же заразил.
Грейндж разминал ей пальцы. Потом он мягко и сильно нажал большими пальцами на подъем, и каждая клетка ее тела откликнулась на это нажатие. Надо его остановить…
Но было уже поздно. Его пальцы поползли вверх. Она почувствовала их на щиколотке, потом на икре. Он тщательно массировал каждый дюйм ноги, поднимаясь все выше, пока не добрался до колена. Сирена закрыла глаза. Электричество, подумала она. У него электрические руки.
– Я вас усыпил?
Сирена с усилием выпрямилась.
– Нет, нет, я просто задумалась.
– О чем?
– Я подумала, что завтра мне надо добраться до мамы. – Сирена высвободила ногу, но, когда он наклонился и взялся за другую, не остановила его. – После развода она снова вышла замуж. Он адвокат, и неплохой. А у мамы агентство по продаже недвижимости. Когда мать с отцом развелись, мне было тринадцать. И никто даже не подозревал, что у нее такие деловые способности.
– Гмм. – Грейндж медленно стащил с пятки вторую мокрую кроссовку. – Значит, тринадцать лет вы путешествовали вместе с родителями. Жизнь на колесах?
Трудно было понять, одобряет он это или порицает.
– Можно сказать и так. Если я правильно помню, я сменила одиннадцать начальных школ и шесть средних после развода родителей. Я бегло говорю по-испански, по-французски и по-немецки, и если надо, могу сойти за австралийку.
– А вам накогда не хотелось пустить корни?
Мать тоже не раз задавала ей этот вопрос.
– Когда как, – ответила Сирена, в то время как Грейндж начал массировать вторую ногу. Надо каким-то образом скрыть, какое впечатление это на нее производит. – Если бы у меня был такой вот дом, как этот, может быть, и захотелось бы.
Грейндж рассмеялся.
– Это квартирка для прислуги. А я здесь всего два дня и не собираюсь задерживаться больше, чем будет необходимо.
– Необходимо?
Грейндж водил подушечками пальцев по щиколотке, затем по икре, закатывая вверх промокшие слаксы. Почувствовав, что она вот-вот начнет извиваться от этих прикосновений, Сирена стиснула зубы.
– Я здесь потому, что мой дядюшка Гэллам старый упрямец и у него сейчас грипп.
Сирена хотела послушать про дядю Гэллама и про то, что заставило человека из Сан-Франциско поселиться в старой квартирке над захудалой станцией. Ей хотелось узнать также, чем он зарабатывает на жизнь, один ли он сюда приехал и нельзя ли попросить его не выпускать ее ногу из рук всю оставшуюся жизнь. К несчастью, именно в этот миг ее пустой желудок во всеуслышание объявил, что завтрак был давным-давно.
Грейндж засмеялся.
– И я чувствую точно то же самое. Кроме того, я же обещал вам горячий шоколад.
Сирене еще были нужны горячий душ и чистая сухая одежда. Желание избавиться от мокрого тряпья перечеркнуло последние сомнения относительно того, стоит ли ей здесь оставаться.
– Здесь есть горячая вода?
– Слава Богу, да. Еще утром я принимал душ. А почему вы спрашиваете?
Неужели это так трудно понять?
– Да потому, что я готова отдать все на свете за горячий душ. – Сирена оглядела себя. Черт возьми, она все равно что голая. – Горячий душ и что-нибудь надеть. – Она взглянула в ближайшее окно. Судя по тому, что она там увидела, снегопад не прекратился. – Проклятье! Все мои вещи в багажнике.
– Не стоит беспокоиться. Я сейчас что-нибудь подыщу, – сказал Грейндж и отпустил ее ногу.
– Да нет, это необязательно.
– Обязательно. Иначе одному из нас придется вылезать наружу. Сражаться с вьюгой, надевать мокрую обувь. – Он покосился на свои разбухшие от воды сапоги. – Знаете что, полезайте-ка в ванну, а я тем временем состряпаю какую-нибудь еду.
Плачевный опыт общения с Сеймором подсказывал Сирене, что в этом предложении может таиться нечто подозрительное. Но она так вымоталась. Машина все равно была не на ходу. Она не могла добраться до своих вещей, не выходя на мороз. А здесь было так тепло и сухо… и Грейндж уже открывал холодильник.
– Вы уверены, что с моей «тойотой» ничего не случится?
– Абсолютно. Вряд ли воры рискнут высунуть нос на улицу в такую ночь.
– Надеюсь. Все мое достояние лежит в этой машине.
– Достояние?
– Я говорю о вещах, которые коллекционировал мой отец. Если с ними что-нибудь случится… – Она не закончила фразы.
– Все будет в порядке, поверьте моему слову. Если верить синоптикам, метель продлится всю ночь.
– Вы правы, – сказала она более для себя самой, нежели для него.
Кто-то – возможно, сам Грейндж – постарался привести ванную комнату в соответствие с гигиеническими нормами. Старомодная ванна сияла, а в воздухе стоял запах чистящих средств. На полу лежал новый пушистый коврик, огромные купальные полотенца были неправдоподобно мягкими на ощупь. Прикрыв за собой дверь, Сирена поспешно стащила одежду, бросила ее на пол и снова была приятно удивлена, обнаружив новый наконечник на старом, но исправном душе.
Грейдж сказал правду: в горячей воде недостатка не было. Представляя себе, как она сейчас выльет на голову целый флакон шампуня, а на застывшее тело хлынут горячие струйки, Сирена отодвинула пластиковую штору и шагнула в ванну.
Молодая энергичная Кристен Чилдерз всерьез обеспокоена судьбой осиротевшего подростка.Мальчик упрямо требует, чтобы его опекуном стал дядя Джо, — но по мнению Кристен, человек, привыкший к вольной жизни, вряд ли справится с такой ответственной ролью.Однако чем ближе она знакомится с Джо, тем яснее понимает, что он порядочен, надежен и сумеет заменить мальчику отца.А еще ей кажется, что она встретила наконец мужчину своей мечты, сильного и нежного, которого так долго ждала…
О, первые морщинки!Кошмар всех женщин, мечтающих как можно дольше быть юными красавицами!Ну разве не ужасно — однажды посмотреть в зеркало и понять, что ты выглядишь не на двадцать лет?!Жизнь рушится!И вот жена преуспевающего бизнесмена Бренда начинает подозревать, что супруг ей изменяет. Светская львица Нора с ужасом замечает, что на вечеринках и тусовках лучшие кавалеры заглядываются на девиц помоложе. А Камилла просто недовольна собой — и хочет стать похожей на прекрасную модель из глянцевого журнала.Так что же — вперед, к чудесам пластической хирургии?Волшебники-хирурги кого угодно превратят в неотразимую обольстительницу!Может быть, именно вожделенная «вечная молодость» подарит Бренде, Норе и Камилле настоящее счастье?..
Элизабет Энн Сэмсон была печальна. Чудес на свете не бывает. Ковбой — не пара для девушки из высшего общества. Только что же делать, если грубоватый Кэд Холлистер, которому, безусловно, нет дороги в элегантные гостиные дома Сэмсонов, — единственный мужчина в жизни Бесс, заставляющий трепетать ее сердце, единственный, ради обладания которым она готова на все?..
Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…
Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.
Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…
Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.
Уютный дом, множество друзей, любимая работа – и все же жизнь Лилиан часто кажется ей пустой, а одиночество порой бывает невыносимым. Не помогает даже Джейк Салливан – вымышленный полицейский, герой сочиняемых ею детективных романов.Но вот в жизнь Лилиан неожиданно врывается настоящий полицейский, почти точная копия выдуманного ею рыцаря без страха и упрека…
Два года назад Брук Кент ушла от мужа, не выдержав его подозрений, считая, что он ее не любит. И вот Морган Кент снова появляется в ее жизни и требует, чтобы она вернулась в его дом.Сможет ли Брук обрести счастье там, где видела враждебность и равнодушие? Подозрения по-прежнему мешают Моргану сблизиться с нею, но на этот раз Брук намерена бороться за свое счастье – и за счастье своего сына, которому так нужен отец…
В трудную минуту жизни, когда Фэйф так нуждалась в утешении, в их городке появился неотразимый голубоглазый ковбой Далтон Макшейн.Он снова навестил ее спустя пару месяцев, и Фэйф сообщила ему, что ждет ребенка. Ковбой заявил, что женат, оставил чек и скрылся, а вслед ему полетело гневное письмо Фэйф с разорванным чеком.Какой же шок испытала она, когда вскоре перед ней предстал незнакомый разъяренный мужчина и, размахивая ее письмом, заявил, что он в Техасе единственный Далтон Макшейн.
Три года брака с известным журналистом разочаровали Эмили. В то время как Шеп отправился за очередным сенсационным репортажем, она решает расстаться с ним. Сообщение о гибели мужа потрясло ее, Эмили поняла, что мир для нее опустел. Силы продолжать жить ей придает мысль о ребенке, которого она ждет.Проходит несколько месяцев, и на пороге ее дома неожиданно появляется чудом спасшийся Шеп.И у них появляется шанс начать жизнь заново.