Сколько стоит любовь? - [6]

– Что тут смешного? – пробормотал Грейндж. – Делаю, что могу.

– Знаю. Я не над вами смеюсь. Я просто подумала… Это похоже на какой-то новый вид стриптиза.

Грейндж покосился на нее.

– А что вам известно о стриптизе?

– Больше, чем хотелось бы. Моя бывшая соседка… Осторожнее! Сейчас пуговица оторвется. Для меня этот пиджак много значит.

Значит, вот чем занимается ее соседка. Неудивительно. Два сапога – пара.

– Могу понять почему. Что это за ярлык? Париж? Потрясающий покрой.

– Нечего смеяться. Эта вещь принадлежала самому главному человеку в моей жизни.

Муж? Любовник? Сутенер?

– Правда? Не хочется говорить, но тут сейчас будет потоп. – Грейндж взглянул на пол, где расползавшаяся лужа уже почти достигла края старого, некогда зеленого коврика.

Он расстегнул верхнюю пуговицу. Сейчас эти красивые руки опустятся ниже и коснутся ее груди. Если бы ее не била дрожь, кто знает, что из этого могло бы получиться.

– Подождите, – пробормотала она, – я лучше сама.

Их глаза встретились. Очевидно, он прекрасно понял, чего она пыталась избежать.

– Сейчас.

– Грейндж, пожалуйста…

– Грейндж? – Его рука замерла. – Вы знаете, как меня зовут?

– Мне сказала тетя Герти.

– Да? Мне тоже хотелось бы знать, как вас зовут. А то я как-то странно себя чувствую, раздевая незнакомку.

Сирена назвала свое имя. Днем Грейндж показался ей таким измотанным и угрюмым. Сейчас, когда им больше не докучали своими требованиями застрявшие путешественники, она по-другому увидела этого человека. Во-первых, он явно обладал чувством юмора. Во-вторых, нисколько не растерялся в этой щекотливой ситуации. Ей пришло в голову, что он вряд ли вообще способен растеряться. Сейчас он возьмется за следующую пуговицу…

Когда он именно это и сделал, Сирена опустила руки по швам. Его руки коснулись холодных твердых сосков. Она отшатнулась.

– Стойте спокойно, – приказал он. – Я должен вытащить вас из этой штуки. – Он запустил пальцы внутрь, чтобы отлепить пиджак от мокрого свитера, и при этом опять провел тыльной стороной кисти по ее груди. – Иначе вы превратитесь в ледышку.

Но Сирену сейчас занимали другие ощущения.

– Ничего не выйдет, – выдавила она из себя.

– Почему?

– Вот поэтому. – Сирена подняла руки и показала перчатки. Рукава пиджака через них пролезть не могли. От этого ее жеста его руки сильнее прижались к ее груди – ощущение было приятным и волнующим. – Я чувствую себя как рождественская индейка со связанными крылышками.

– Значит, надо их развязать, миледи. – Он не торопясь вытащил руки из-под пиджака. Чувствуя одновременно и облегчение, и легкое разочарование, Сирена напрягла руки, чтобы облегчить ему задачу. Спустя мгновение правая перчатка с чмоканьем соскочила с руки, за ней левая. Когда она встряхнула их, что-то длинное и красное шлепнулось в лужу под ногами.

Грейндж уставился на продолговатый искусственный ноготь и покачал головой.

– Он ведь не настоящий, правда?

– Конечно. Такие длинные ногти отрастить нельзя.

– Неужели они могут кому-то понадобиться? Разве можно что-нибудь делать с такими чудовищными нашлепками?

– Это вопрос практики. – Внимательно следя за каждым своим движением, Сирена высвободила плечи из ветхого одеяния, которое упало на изрядно потертый линолеум. И сразу же пожалела об этом. Усыпанный блестками свитер с глубоким вырезом, который она надевала на работе, обтягивал тело, словно приклеенный к коже. Казалось, соски вот-вот прорвут тонкую материю. – Я имею в виду, – поспешно продолжала она, – моя работа, то есть предполагаемая работа… словом, таков был имидж. – Она приподняла руки, стараясь прикрыть грудь.

Грейндж взял ее ледяные руки и повернул их так, чтобы было видно семь оставшихся ногтей. Потом он перевел взгляд на ее подбородок, неторопливо осмотрел мягкий, облегающий свитер, мокрые слаксы.

– Кажется, вы хотели рассказать мне о работе.

2

Теперь, немного согревшись, Сирена воспользовалась моментом, чтобы оглядеться в апартаментах, к которым вела такая шаткая лестница. Уж на что, на что, а на картинку из журнала «Дом и сад» квартирка не походила. Правда, мебель была в приличном состоянии, и пахло внутри так, словно дом только что проветривали, но сама постройка явно нуждалась в ремонте. Похоже было, что крошечный закуток, где помещалась кухня, пристроили позже. Сквозь открытую дверь она увидела маленькую спальню с широкой кроватью, комодом и письменным столом. Больше места там почти не оставалось.

Грейнджа интересовало совсем другое.

– Вы меня на слышите? – спросил он. Он сел и стал стягивать сапоги, не отрывая от нее взгляда. – Что у вас за работа?

– Была. Прошедшее время. Этот распутный подонок, который меня нанял, называл ее карьерой.

– Это для меня новость.

Сирена нахмурилась.

– Что именно?

– Называть то, чем вы занимаетесь, карьерой.

– О чем вы говорите? – Она подняла руку словно для того, чтобы стереть с его лица насмешливую ухмылку. – Вы же понятия не имеете, чем я занимаюсь.

Взгляд Грейнджа остановился на блестящем свитере, который не столько скрывал, сколько выставлял напоказ то, что находилось под ним, и Сирена вдруг поняла, о чем он говорит.

– Вы подумали… Господи, вы подумали..