Сколько нами пройдено... - [57]

Прорыв гитлеровцев у Дунапентеле не причинил нашим тылам сколько-нибудь серьезного ущерба. Что касается других участков, где противник предпринял контрнаступление (в районе Надьканижа против 57-й армии генерал-полковника М. Н. Шарохина, в районе реки Дравы против 1-й болгарской и 3-й югославской армий), то здесь немцы добились совсем незначительных результатов, и то лишь на короткое время. Серьезный успех сопутствовал им, правда, на направлении главного удара южнее озера Веленце, где действовала 6-я танковая армия СС. Однако и тут к исходу 15 марта дивизии врага были измотаны, обескровлены в ожесточенных боях, а затем и остановлены.

Как же все-таки произошло, что противник несколько суток продвигался в глубину нашей обороны и вместе с тем не причинил вреда тыловому обеспечению войск? Дело в том, что главной целью гитлеровцев был захват переправ через Дунай. На эти пункты и нацеливались их танковые клинья. Враг стремился любой ценой овладеть мостами возле Дунапентеле и Байи. В случае успеха немцы могли бы по ним с ходу форсировать Дунай и создать плацдармы на левом берегу. Однако до города Байя противник вообще не дошел. А переправу у Дунапентеле, куда проникли его передовые танковые подразделения, использовать ему не удалось.

В январе и феврале, когда мы возились с наводкой шестидесятитонного понтонного моста, готовя его для пропуска автомобильного и железнодорожного транспорта, противник нам совершенно не мешал. Немцы не бомбили переправу, а только наблюдали за ней, посылая в район Дунапентеле самолеты-разведчики: с воздуха была видна вся картина монтажа понтонов. Лишь в дни Балатонского сражения мы поняли, почему германская авиация не трогала нас: противник приберегал этот мост, способный выдержать самые тяжелые танки, для себя, чтобы использовать его для переброски техники на левый берег Дуная. Но нам по-особому повезло: внезапный ледоход и половодье залили понтоны водой и погрузили весь мост на дно реки. И когда однажды на рассвете отдельные немецкие танки вышли к Дунаю, никакой переправы перед ними не оказалось.

Участники боев у Дунапентеле рассказывали, что противник совершил здесь прорыв исключительно танковыми силами. Его пехота либо отстала, либо была отсечена огнем нашей артиллерии. На танках, прорвавшихся к Дунаю, находились только автоматчики. Они должны были удержать переправу и мост до подхода головных соединений, но такая задача оказалась не по плечу вражескому десанту, далеко оторвавшемуся от основных сил. По этой же причине сохранились в целости и наши армейские тылы: немецкие танкисты, выполняя приказ, стремились как можно скорее достигнуть переправы, а закреплять успех и очищать наш тыл на пути прорыва было некому — пехота застряла в нашей обороне. К тому же прорыв вообще удалось ликвидировать в тот же день.

Наши части, отступив, не ушли за Дунай, а развернулись вправо и влево, образовав узкий коридор. Маршал Толбухин очень оперативно произвел перегруппировку войск, направив в район прорыва крупные мотомеханизированные силы. В сражение под Дунапентеле вступили 250 артиллерийских самоходных установок. Одну партию 152-миллиметровых орудий мы переправили на катерных паромах возле города Байя. Другую — перевезли тем же способом у острова Опель, ниже Будапешта. Самоходки, мощно ударившие по флангам немецкого клина, быстро расправились с вражескими танками и восстановили линию фронта.

В результате того что прорыв нашей обороны произошел внезапно и ликвидирован был так же внезапно и четко, все тыловые учреждения и базы — от фронтовых до дивизионных — оставались в течение этого короткого времени на своих местах. Не успели свернуться даже полевые госпитали. И как только фронт был восстановлен, тылы опять соединились с войсками, а вернее сказать, части возвратились на свои исходные позиции, примкнув к тылам.

Хочется еще раз подчеркнуть ту исключительную роль, какую сыграла канатная дорога возле города Байя во время тяжелых боев на западном берегу Дуная. После утраты из-за ледохода всех других переправ, кроме понтонного моста у острова Опель, «канатка» оставалась единственной транспортной нитью через реку. При таких слабых коммуникациях снабжения, казалось бы, следовало ожидать, что наши армии, которые вели ожесточенное сражение и были отрезаны от главных тыловых баз, быстро истощат запасы горючего и снарядов. Но этого не произошло.

Как только в Генеральном штабе стало известно о бедственном положении, в которое попала служба тыла 3-го Украинского фронта, лишившись мостов через Дунай, мне позвонил начальник штаба тыла Красной Армии генерал В. И. Виноградов. Желая как-то помочь (а срочная помощь в тот момент могла быть очень полезной), он предложил прислать нам для переброски грузов пять транспортных самолетов Ли-2. Поблагодарив, я отказался от использования самолетов. Разве можно было обеспечить нужды целого фронта пусть даже самыми оперативными пятью машинами? К тому же Ли-2 брали на борт не более двух тонн горюче-смазочных материалов и летали сравнительно недалеко.

Я доложил Виноградову, что у нас есть канатная переправа через Дунай производительностью до 1000 тонн груза в сутки и мы благодаря ей сумеем выйти из положения. Так и произошло. Наши снабженцы прекрасно использовали этот воздушный мост. Работал он безотказно. Груженные боеприпасами люльки непрерывно скользили по тросам «канатки» с левого берега на правый, опорожненные возвращались назад и здесь загружались снова. Транспортировка шла конвейерным способом: железнодорожные составы подгонялись на том и другом берегу к погрузочным площадкам, затем в действие вступала подвесная дорога. Таким образом, патроны и снаряды фактически перекладывались из вагона в вагон. Тем же методом по топливному коллектору, уложенному на опорах «канатки», подавалось горючее. Бензин по резиновым шлангам перекачивали прямо из цистерны в цистерну.