Склейки - [46]
– Ты думаешь – он? – спрашиваю я, сама не в силах разобраться в том, что случилось.
– Ничего я не думаю. Вопрос не в том, кто убил. Вопрос в том, кого посадят.– Надька цинично накалывает на вилку кусочек картошки и, задыхаясь от жара, втягивает открытым ртом прохладный воздух.
– А Виталь что? – раздумывая, спрашивает Данка.
– Черт его знает.– Надька успевает проглотить кусок и тут же тянется за новым.– Заперся в кабинете с ментами. Лидка сказала, что адвокат пришел. Все. Больше ничего не знаю.
Пару минут в кабинете царит молчание, а потом, не придумав, что еще спросить, все возвращаются к своим делам. Выпуск надо делать все равно.
Делаю слишком широкий шаг и оскальзываюсь: слой снега тонок и стирается, стоит лишь ступить.
Замираю перед офисом со странным чувством то ли жалости, то ли отрицания: бордовое пятно на красном кирпиче сдает свои позиции. Краска содрана, и отчетливо проступает, горделиво выпячивая исцарапанные ущербные буквы, слово ЖИЛ.
Слышу шаги за спиной, оборачиваюсь и, увидев директора, делаю шаг назад. Нога едет по скользкому льду, и мне приходится ухватиться за его рукав, чтобы не упасть.
– Оксана? – удивленно произносит он, и брови поднимаются, делая его лицо совсем детским. У нашего директора гладкие круглые щеки, на которых никогда не увидишь щетины, а губы – пухлые и ярко-малиновые. Сейчас, когда он в длинном, застегнутом сверху донизу пальто, меня так и тянет посмотреть на его талию: мне все кажется, что там, под пальто, два мальчишки, и один встал другому на плечи.
– Что вам? – спрашивает он. Голос не мальчишеский, взрослый.
– Нет, ничего, извините. Я просто поскользнулась.
Он проходит к крыльцу, а потом поворачивается и говорит с нажимом, подчеркивая важность каждого слова:
– Даже и не думайте. Меня здесь той ночью не было.
В кабинете пусто. Девчонки еще не приходили, а Данка здесь, и разблюдовка, лихо заполненная ее размашистым почерком, уже лежит на столе. Я медленно расстегиваю куртку и одновременно читаю список сюжетов в надежде выпросить на сегодня что-то хоть сколько-нибудь радостное. Я имею право на моральный отдых.
Постороннему человеку покажется, что весь список – одна сплошная радость, но я надолго задумываюсь над каждым пунктом.
1. Областная администрация вручает автомобили ветеранам.
2. Выставка союза художников.
3. Областная администрация, связисты, заседалово.
4. Хор.
5. Конференция филологов, общероссийская.
Выставка – это очень хорошо. Это ровно, спокойно, предсказуемо. Но цветы натюрмортов написаны в сером свете зимнего дня, березы среднерусских пейзажей покрыты пылью проселочных дорог, и лица людей на портретах больны и тусклы. С серых стен выставочного зала льются серые краски – всегда.
Вручение автомобилей – тягостная картина. Мы приезжаем заранее. Ветераны уже здесь. Специально для них во двор автосалона вынесены пластиковые стулья, из динамиков гремит отважная патриотическая музыка. Худощавый ветеран в плохонькой куртке дрожит от холода или от болезни. Тучному трудно сидеть, и он откинулся на спинку неудобного стула, рискуя упасть. Ждем губернатора: он опаздывает. Всегда. По протоколу. Как красна девица. Лучше – считают его помощники – пусть старики ждут губернатора, чем губернатор будет ждать какого-нибудь нерасторопного старикана.
За спинами ветеранов волнуются и топчутся на месте, пытаясь согреться, родственники.
Заместитель губернатора – яркое пятно в общей серокурточной массе. Ее голова в закатных лучах светится аккуратнейшей прической цвета соломы. Она бодра и охотно, громко рассказывает журналистам подробности акции.
Губернатор появляется, вручает ключи, старики слушают его внимательно, как слушали на фронте главнокомандующего, принимают ключи трясущимися руками, садятся в свои автомобили: некоторые – за руль, ктото – на место пассажира.
Заседание связистов – смертная скука. Графики, план телефонизации, схемы, доклады. Ни одного живого слова, ни единой настоящей проблемы. О завышенных тарифах и монополии де-факто – молчок. На таких заседаниях хочется вырвать лист из блокнота и запустить самолетик так, чтобы он попал в спину докладчику. Прямо промеж лопаток или, еще лучше, по затылку.
Слова «филологическая конференция» вызывают улыбку ностальгии: это мне близко, всего полгода назад я училась на филфаке, была студенткой... И если я съезжу, получу удовольствие. А зрители? Кому какое дело до филологических проблем? Вот если бы обсуждали эволюцию российского мата с примерами... Так зачем нужны такие сюжеты – чтобы их никто не смотрел?
Остается хор. Но само по себе слово слишком коротко, чтобы понять, что за ним стоит.
Сигаретно-морозная Данка входит в кабинет, передергивает плечами: замерзла, потому что выходила на балкон без шубы, в одном только свитере.
– Дан, а что такое хор? – спрашиваю я, разворачивая к ней листок, словно, не прочтя этого короткого слова, она не вспомнит, в чем там дело.
– Хочешь? Съезди.– И, недолго думая, Данка вписывает мое имя напротив хора. А в дополнение я получаю серых художников.
Мои съемки поздно: в двенадцать и в четыре, и потому я – свидетель того, как в офисе появляется адвокат Виталя. Он невысокий, подстрижен так, словно сверху на него упало нечто тяжелое и плоское, и сам весь пришибленный и невысокий. Лицо у адвоката красное, глазки – маленькие. Таким его сняли бы в фильме про продажное правосудие.
Самый первый написанный мой роман, который издательства не приняли к публикации. Он о двух подростках, которые попали в параллельный мир и обнаружили в себе удивительные способности.
Вячеслав Мельник может быть опасен для окружающих. Понимая это, он никогда не пользуется своей сверхъестественной силой. Однако чтобы спасти близкого человека, ему придется нарушить табу. Его злость вырвется на свободу и примет облик серебристой крысы. Последствия будут ужасны: серийный убийца выйдет на охоту, психопат сядет за руль многотонного грузовика, а мелкие бесы ринутся в город из холодного заснеженного мира, в котором непрестанно вращается огромное мельничное колесо.
Саша — самая обычная старшеклассница. Учится, разруливает проблемы с родителями и учителями, влюбляется. А еще она умеет видеть, что люди думают на самом деле. Даже когда они об этом не говорят. Или может взять и нарисовать чью-то судьбу. Как нарисует, так и случится. Может наслать смертельную болезнь, а может, наоборот, спасти жизнь. А так Саша как Саша, ничего особенного. Ей бы только не заиграться в эту игру, в которой запросто можно уничтожить тех, кого любишь.Трудно быть богом, еще труднее стараться быть лучше него.
Может ли ботаник быть настоящим мужчиной? И кто разумней: он сам, или существа, которых он изучает? Как разумные грибы могут повлиять на любовный треугольник?Перед вами - странная запутанная история о любви, об уверенности в себе, чувстве собственного достоинства и о странных существах, которые не так мистичны, как может показаться.
После глобальной энергетической катастрофы страна раскалывается на два мира. Города становятся высокотехнологичными закрытыми поселениями, в которых живут избранные.Большинство же людей или погибает во время катастрофы, или переселяется в деревни. Им приходится забыть о благах цивилизации, и всего за какую-то сотню лет жизнь в деревнях откатывается на уровень былинно-сказочной Руси. В городе назревает острая проблема: перестают рождаться здоровые дети, женщин поражает бесплодие. И тогда, пользуясь новейшей техникой, цивилизованные горожане начинают совершать набеги на села и похищать младенцев.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.
В номере:Денис Овсянник. Душа в душуИгорь Вереснев. Спасая ЭрикаОксана Романова. МощиТатьяна Романова. Санкторий.
Каждый думает, что где-то его жизнь могла бы сложиться удачнее. Такова человеческая натура! Все мы считаем, что достойны лучшего. А какова реальность? Всегда ли наши мечты соответствуют действительности? Не стоит винить свою Родину во всех бедах, свалившихся на вашу голову. В конечном счете, ваша судьба находится исключительно в ваших руках. В этом остросюжетном детективе перед читателем открывается противоречивая Америка, такая соблазнительная и жестокая. Практичные американцы не только говорят на другом языке, но они и думают по-другому! Как приспособиться к новой жизни, не наляпав ошибок? Да и нужно ли? Данный детектив входит в серию «Злополучные приключения», в которых остросюжетная линия тесно переплетена с записками путешественника и отменно приправлена искромётным юмором автора.