Склеп для живых - [12]

– Значит, вам он нравится? – переспросила я.

– Кто? Санчик? Ну, в принципе, я против него ничего не имею. Разве что дружков его не одобряю, но это уж дело сугубо личное. Я имею в виду – личное дело Санчика, с кем и сколько общаться, – пояснил Захаров.

– Санчик – это Александр? – уточнила я.

– Нет! Санчик – это Сазонычев. Фамилия такая. А зовут его Федор. Санчик, это Ритуся придумала. Ей имя Федор не нравится. И фамилия, говорит, незвучная, а Санчик – в самый раз, – было видно, что дочерью Захаров восхищается.

– Ну, хорошо. С домашними разобрались. Может, перейдем к делу? – предложила я.

– Ох, что же вы меня сразу не заткнули? Я ведь, грешным делом, как начну монолог разводить, так меня только Женечка остановить может. Вы уж простите дурака. Пришел про вора рассказать, а сам тут битых два часа семьей своей хвастаюсь, – спохватился Захаров.

– Ничего страшного, – успокоила я его. – Про родню все равно пришлось бы рассказывать. Так что можете считать, что вы просто с другого конца начали.

– Вот-вот. И Женечка всегда так говорит. Не с того ты конца начинаешь, старый дуралей, – смеясь, процитировал жену Захаров.

«Про жену твою я уже много чего знаю, – подумала я про себя. – И с чего это он старый? Так жена обзывает? Сколько Захарову лет? Если женился он в двадцать девять, а дочери семнадцать, выходит, что ему и пятидесяти нет. Для мужчины это не возраст. Да, видно, мозги промывать Евгения умеет профессионально».

– Так что же у вас все-таки случилось? – напомнила я о цели нашей встречи.

– Тут в двух словах не расскажешь, – переходя на серьезный тон, произнес химик.

– А мне в двух и не надо. Временем я располагаю. Можете начинать хоть с какого места. Если появится необходимость, я буду задавать вопросы, а вы на них ответите, – предложила я. – Не стесняйтесь. Как считаете нужным, так и рассказывайте.

– Ну, если вы готовы выслушивать жалобы такого брюзги, как я, тогда начну с главного. Работа для меня – все. И материальный достаток тут вовсе не основной стимул, хотя, сами понимаете, содержание семьи держится все-таки на мне. Для меня гораздо важнее моральное удовлетворение от осознания, что я смог справиться со сложной задачей. С такой задачей, перед которой многие другие спасовали. В случае с разработкой формулы нового аромата как раз этот фактор был ключевым. Понимаете, в наших кругах не так просто добиться признания. Пожалуй, сложнее, чем актеру или певцу в шоу-бизнесе. А я с этой задачей справился на «отлично». Одно то, что мою формулу утвердили, несмотря на то, что разработчиком, по мнению жюри, оказался никому не известный человек, уже говорит о том, что работа выполнена на высшем уровне. Тем обиднее для меня, что результатами многодневного труда воспользовался какой-то проходимец. Именно поэтому для меня так важно найти этого нечистоплотного человека и проучить, как он того и заслуживает.

– Это все понятно, – воспользовавшись паузой в высказываниях химика, произнесла я. – Но почему вы отметаете вероятность того, что кто-то мог прийти к такому же результату параллельно с вами?

– Это исключено! – категорически воспротивился Захаров.

– А основания? – настаивала я на конкретике.

– Ну, как вам объяснить, чтобы сразу стало понятно, – Захаров на минуту задумался. – Скажите, вы любите готовить? Есть у вас какое-то коронное блюдо?

– Боюсь, в кулинарии я не сильна, – развела я руками.

– Хорошо, тогда предположим, что перед вами лежит несколько образцов почерка. Сможете вы среди них определить свой собственный, если все остальные будут пусть хорошей, но все же подделкой? – задал Захаров новый вопрос.

– Иногда подделки бывают на редкость искусные, – протянула я.

– Ладно, зайдем с другой стороны, – не сдавался Захаров. – Как вы думаете, настоящий художник сможет отличить свою работу от высококлассной копии?

– Думаю, что да, – неуверенно ответила я.

– Конечно, сможет. Определенная манера накладывать мазки. Своеобразный способ подготовки холста. Совершенно индивидуальная технология смешивания красок и многое другое, что позволит художнику безошибочно определить, его ли эта работа. Так вот. В моей работе прослеживается нечто подобное. Я еще могу допустить, что кто-то другой, в силу неподдающихся логике кармических обстоятельств, выбрал идентичный набор ингредиентов. Но чтобы угадать пропорции с точностью до десятой доли тысячных да еще повторить последовательность их смешивания со стопроцентной идентичностью? Нет, такое никакой карме не под силу! – произнося последние слова, Захаров даже привстал со стула, отчего и стул и стол опасно зашатались.

– А разработка другого автора повторяет вашу именно со стопроцентной точностью? Хотите сказать, что плагиатор не посчитал нужным хоть что-то изменить в ваших формулах? – поразилась я.

– Ох, голубушка, вижу, вы и от науки так же далеки, как от кулинарии, – пошутил Захаров. – Поясняю. В нашем деле изменение определенного состава хоть на малую долю приведет к тому, что результат может стать абсолютно противоположным. И великолепный аромат превратится в безобразную вонь. И потом, я думаю, что человек, выдавший себя за автора разработки, делал ставку на опережение. Все, что ему было нужно знать, это конкретную дату, когда я собираюсь представлять свой продукт. И успеть представить свой, хотя бы на день раньше.