Складка времени. Сущность и критерии - [27]

Теперь в мозгу запускается еще один наиважнейший процесс – так называемой «обратной афферентации»: мозг оценивает достигнутые результаты (сравнивает придуманную «цель» и достигнутый «результат»), пытаясь понять – удалась его авантюра или нет. Если бы такая «обратная связь» в мозге не была предусмотрена, то организм ожидали бы большие неприятности: представьте, что вы, например, вилкой по тарелке с фуа-гра поводили, а в рот ею не попали – в отсутствие «обратной связи» мозг не узнает, что вы себя не покормили, но действовать прекратит, а так ведь можно и с голоду помереть. То есть важно, чтобы нервы, инерви-рующие ротовую полость, пищевод, желудок, отправили вверх по цепочке в мозг информацию – мол, все прекрасно, еда пошла и дошла (ну или не дошла, – а значит, повторите, пожалуйста). Так что иметь «обратную связь» (информацию о результате) важно: пока фактический результат не совпадет с результатом, который был запланирован анохинским «акцептором результата действия» (с той самой «целью»), живое существо будет искать способ решения задачи. Такова, кратко, суть «акцептора результата действия», и все с ним, как кажется, хорошо и даже прекрасно, но очень скоро мы увидим, что именно в вопросе «обратной связи», таком очевидном на первый взгляд, и обнаружится гигантская проблема…

Понятно, что главная «метафизическая» штука в теории Петра Кузьмича Анохина – это тот самый «акцептор результата действия», то есть некий центр нейрофизиологического возбуждения в головном мозгу, где сгенерилась модель того или иного «потребного будущего» («цель»). Зафиксируем это еще раз: мозг каким-то чудесным образом понимает, что ему нужно, в связи с чем рисует себе соответствующую картину будущего, а потом отдает команду телу, чтобы оно сделало то-то и то-то, дабы получить ожидаемый результат. Далее мозг контролирует уже сам процесс, причем на всех этапах: сравнивает «план» с «фактом» (полученный результат с ожидавшимся), корректирует настройки и снова отдает телу команду – теперь скорректированную. И это челночное движение информации между мозгом и периферией – туда-и-обратна-я-связь – продолжается до тех пор, пока нужное действие не будет совершено, а потребное будущее не станет желаемой явью, то есть настоящим.

Теперь повторим всё то же самое, но на примере, так скажем, парадоксальном: представьте, что вы только что сидели на диване, размышляли о каких-то сложных материях и вдруг обнаружили себя стоящим у книжного шкафа, держащим в руках ту книгу, о которой только что подумали в связи с этими самыми «матерями»… Странно, правда? (Хотя со мной часто такое случается). Наверное, дело обстояло следующим образом (и Петр Кузьмич на этом настаивает): вы сидели на диване, размышляли о какой-нибудь антиномии, и вам вдруг подумалось, что было бы неплохо, в связи с этим посмотреть соответствующий раздел в «Критике чистого разума» Иммануила Канта. То есть мозг припомнил эту книгу, а также то, что это за книга, как она выглядит, где находится, и дал вашему телу команду встать (что само по себе задача весьма сложная – много мышц в этом деле участвует, вестибулярный аппарат и т. д.), подойти к нужному книжному шкафу (тоже, кстати, задачка не из простых), поискать глазами соответствующий книжный корешок (сколько мозг должен был проанализировать визуальных сигналов!), затем дотянуться и вытащить нужную «Критику», открыв ее далее на нужной же странице! То есть ваш мозг заранее знал, что вам нужно, а затем прочертил «дорожную карту», которая и привела вас к этой придуманной им точке. Теперь совсем просто: в вашем мозге сначала нарисовалось ваше будущее («потребное» вам, «цель»), а затем вы к нему – к этому вашему будущему – пришли. Но как мозг придумывает, что ему нужно?!

Сам Петр Кузьмич считал, что для этого дела принципиально важны четыре компонента: доминирующая мотивация, обстановочная афферентация, пусковая афферентация и память. Если с первым и четвертым терминами все более-менее понятно, не все мои читатели, думаю, представляют себе, что скрывается за вторым и третьим. Но могу вас заверить, что, даже если мы и их проясним с предельной тщательностью, яснее ситуация не станет – искомый ответ продолжит скрываться под маской этих затейливых слов. Да, конечно, формально все понятно и придраться не к чему: у нас есть какое-то желание («доминирующая мотивация»), дальше мы оцениваем свои внешние и внутренние обстоятельства (те самые «афферентации»), припоминаем какие-то известные нам факты (прошлый опыт, имеющиеся у нас знания – «память») и приступаем к действию. Но это все так – понятно и замечательно – пока речь идет о вещах в некотором смысле элементарных: поесть, попить, какого-то сексу поиметь, на худой конец. Впрочем, и тут уже не все так просто – того хочу, этого не хочу, так, да не так: «Кого знаю – не хочу, кого хочу – не знаю!».

Очевидно, что рассматриваемая схема работает, пока речь идет о физиологическом уровне поведения. А вот Кант с антиномиями или, к примеру, какой-нибудь Стравинский и Венская филармония – как с этим быть? Как это-то возникает в мозгу? Иными словами, ситуация тут вчистую, как в логике с ее атомарными пропозициями, или в математике с арифметическими действиями, или, наконец, в физике с законами Ньютона: пока «на мышах» да на высоких уровнях абстракции/обобщения – все более-менее понятно, но как только чуть дальше, чуть сложнее и чуть подробнее – сплошная путаница и ни зги не видать. Как можно объяснить появление желания почитать о какой-нибудь антиномии в «Критике» Канта? И с какой-такой прекрасной «доминирующей мотивацией» оно может быть связано? А почему, как в нашем произвольном примере, в мозгу в качестве «потребного будущего» возникает именно Стравинский и именно Венская филармония? В чем тут фокус? Да и вообще, в каком это нужно быть уме и памяти, чтобы отнести такого рода «желание» к желаниям? Но разве же это не желания, с другой-то стороны?