Склад = The Warehouse - [103]

– Я последнее время плохо сплю. Иногда просыпаюсь, и мне кажется, что он здесь, со мной. – Хэдли обхватила себя руками. Она дрожала, несмотря на то, что в квартире было тепло. – Мне просто… надо выспаться. – Она посмотрела вверх. – Я хочу быть сильной. Как вы.

Цинния на время потеряла дар речи. Она не ожидала, что ей так сильно захочется обнять Хэдли, прижать к себе, погладить по голове и сказать, что все будет хорошо. Цинния не могла вспомнить, когда последний раз испытывала такое по отношению к другому человеку, что только усугубляло тяжелое впечатление. Она попыталась думать о Хэдли как о кукле, о куске пластика, который говорит, если потянуть за нитку.

Цинния нащупала в кармане небольшую коробочку.

– У меня есть то, что может помочь.

Хэдли с надеждой подняла широко раскрытые глаза. Цинния опустилась возле нее на колени и протянула ей лежащую на ладони коробочку с «Забытьём».

– Это… – начала было Хэдли, но замолчала, как будто не могла выговорить это слово.

– Будете спать как младенец, – сказала Цинния.

– Мне надо работать. После церемонии.

– Вам надо выспаться. Скажите, что заболели.

– Но мой рейтинг…

– К черту рейтинг, – сказала Цинния. – Рейтинг – всего лишь число. Ну, понизится немного, а вы потом постараетесь и добьетесь повышения. Все будет хорошо. Надо лишь отключить голову и выспаться. Поверьте мне. Вид у вас такой, будто вы сейчас на части развалитесь.

Хэдли долго смотрела на коробочку. Цинния уже стала думать, не засунуть ли «Забытьё» ей в рот насильно, но Хэдли наконец кивнула.

– Как это надо принимать?

Цинния открыла пластиковую коробочку, посмотрела на тонкие полоски пленки и сказала себе:

«Хэдли это нужно. Ей надо отключить голову и немного полетать».

Цинния сказала это настолько уверенно, что почти поверила себе.

– Просто кладете на язык, – сказала она.

– Хорошо, – сказала Хэдли. – Хорошо.

Она высунула язык, затем застенчиво спрятала его. Цинния знала, что девушка с весом Хэдли, никогда не пробовавшая наркотики, свалится и будет спать без задних ног. Цинния достала четыре пленки и протянула их Хэдли. Хэдли открыла рот, Цинния положила зеленоватые прямоугольники на язык. Девушка закрыла глаза, как будто глубоко задумалась. Цинния, поддержав за плечи, уложила ее на матрац.

Дыхание Хэдли сделалось неслышным, мышцы расслабились. Голова повернулась так, что щека касалась подушки. Цинния нащупала сонную артерию, чтобы убедиться, что девушка жива. Пульс напоминал медленные контролируемые дыхательные движения.

Цинния раздела Хэдли и взяла ее коричневую рубашку, которая оказалась маловата, но все же надеть ее удалось. Цинния подумала, не поменять ли ремешки у Облачных Часов, но они были почти одинаковые, только у Циннии фиолетовый, а у Хэдли розовый. Порывшись в одежде, Цинния нашла старую потрепанную бейсбольную кепку. Собрав волосы в конский хвост, она надела эту кепку. Посмотрелась в зеркало, висевшее на входной двери. Надела часы Хэдли. Часы запросили отпечаток пальца. Цинния взяла Хэдли за руку и приложила подушечку большого пальца к экрану. Появился улыбающийся смайлик.

Одной головной болью меньше.

Пакстон

Толпа собралась огромная. Стены внутри Прихожей украшали все цвета радуги. Огороженное свободное пространство вело снаружи к сцене, по этому проходу должен был проехать автобус Гибсона. Свободными также оставались трамвайные пути, по которым трамвай с Уэллсом поедет к «Живи-Играя».

Пакстон прошел по сцене. Говоря словами Дакоты, обращенные на него взгляды раздевали. Сотрудники службы охраны пробирались через толпу, но хорошо также было видно и всю картину в целом. Пакстон и сам не знал, что ищет. Все улыбались и были возбуждены.

Позади Пакстона на гигантском экране показывали все тот же ознакомительный видеофильм вперемешку со свидетельствами клиентов: люди разной этнической принадлежности рассказывали о том, насколько упростилась их жизнь благодаря деятельности Облака. Пакстон находился так близко к динамикам, что из-за помех с трудом разбирал речь.

Спасибо тебе, Облако.

Мы любим тебя, Облако.

Облако, ты спасло мою жизнь.

Каждые несколько минут Пакстон поглядывал в раскрытую пасть въезда, прямоугольник ослепительно-белого света, где должен был показаться автобус. Уже скоро. Он подъедет к тыльной части сцены, и сам Гибсон выйдет из него и поднимется по лестнице. Пакстон будет среди десятка окружающих Уэллса людей. Так близко, что сможет дотянуться рукой.

В животе у Пакстона что-то сжалось и натянулось. Он снова подумал о том, чтобы выступить против этого человека. За этим моментально последует потеря работы, но болезненное воспоминание о том, как он шел на анкетирование по разрушенному городу, о том, как подавал заявление о приеме на работу, которая совершенно не соответствовала его притязаниям, все это заставляло его желать если не ответа или извинения, то признания. Чтобы узнать, что случилось, Гибсон должен был его увидеть.

– Готов? – перекрывая рев громкоговорителей, спросила вдруг появившаяся рядом Дакота.

Пакстон кивнул, не вполне понимая, что означает его кивок.

– Хорошо, – сказала Дакота и шлепнула его по спине. – Потому что вот он.