Скитальцы - [66]

Руал покачнулся.

— Хе, — судья внимательно за ним наблюдал, — я давно жду, Ильмарранен, жду, когда вы попадётесь… Дружок, — обратился он к писцу, — оставь эту пачкотню, тут совсем особый случай… Скажи на входе, пусть не беспокоят пока… И позови господ обвинителей.

Писец скрипнул скамейкой и засеменил к двери. Руал, который успел овладеть собой, угрюмо смотрел прямо в буравящие его глаза, пока судья не вытянул палец и не качнул им тряпичного висельника в петле:

— Так на чём мы остановились… Ага, — он порылся в бумагах, — выдал себя за знахаря… К этому вернёмся позже. Украл золотую статуэтку… — судья прихлопнул ящерицу пухлой рукой. Руала передёрнуло.

— Дальше, — ровно продолжал судья, разбирая бумаги. Мягкие и розовые его пальцы поглаживали шпионские донесения, поглаживали нежно, будто трогательные любовные письма:

— Интересная закономерность… Господину Ильмарранену нравится присваивать себе власть над людьми и явлениями… Вот он выдаёт себя за ясновидящего, но — увы! — ему везёт меньше, нежели в случае с герцогом. А вот, погодите-ка… Да, снова ворожба, знамения, господин Ильмарранен с удовольствием пророчит перед толпой… Превращает оборотня в собаку… До чего же всё-таки глупа эта деревенщина! Вот ещё, оружие погнулось вроде бы само собой, и какой-то скелет, впряжённый в телегу… Вам не откажешь в изобретательности! Однако всё это, вместе взятое, как-то жалко выглядит, не так ли?

Судья, казалось, расцветал с каждым словом. Он загонял слова Руалу под ногти, сдирал словами кожу и словами же втаптывал в грязный каменный пол.

Руал вздрагивал под ударами, пытался вспомнить лицо вдовы из посёлка с пчёлами и расписными кувшинами, и как пёс тыкался ему в колено, ища защиты и покровительства… Вместо этого наползали одна на другую рожи и хари, и бился на траве невинно истязаемый юноша, на которого он, Руал, возвёл напраслину. Стаканы… У него в руках треснул стакан.

— Хе… — снова сказал судья. Игрушечный висельник качался всё медленнее.

— Вы… подослали мне девчонку? — спросил Руал с трудом.

Судья удовлетворённо откинулся на спинку кресла:

— А, маленькая бродяжка, что выдала вас правосудию? Вам было бы легче услышать, что всё подстроено заранее, что эта соплячка оказалась шпионкой?

Судья, казалось, был в восторге, он качал головой и потирал руки. Потом, помучив Руала наизнанку выворачивающим взглядом, сказал мягко:

— Нет, Ильмарранен. Это не наша девчонка. Вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО спасли её там, на дороге. Она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО к вам привязалась. Это не помешало ей гнусно предать вас при первом удобном случае. Согласитесь, что гнусно, Ильмарранен?

Распахнулась входная дверь за Руаловой спиной, судья нахмурился было, но, очевидно, вошли те, кого он ожидал увидеть.

— Приветствую, господа обвинители! — он даже привстал вошедшим навстречу.

Совсем близко от Руала прошелестела грубая ткань плащей, и двое из воинства Священного Привидения Лаш, оба покрытые капюшонами, оба хмурые и исполненные значительности, подступили с двух сторон к судейскому столу.

— Вот Руал Ильмарранен, — сказал судья, указывая им на Руала. — Вы познакомились с документами по его делу. Хотите ли вы сказать что-либо относительно его установленных и занесённых в протокол деяний? Или Священное Привидение равнодушно к проступкам такого рода?

Тот из служителей Привидения, что был пониже и помоложе, вскинул голову так, что капюшон полностью открыл его лицо. Он был, очевидно, тяжело болен — кожа его казалась серой и дряблой, под глазами набрякли тяжёлые мешки.

— Священное Привидение слышит меня, — сказал он неожиданно низким голосом. — Свидетельствую и обвиняю. Человек по имени Ильмарранен неоднократно выдавал себя за мага, либо провидца, либо знахаря, таковым на самом деле не являясь. Неправедное присвоение магического звания признается Священным Привидением проступком тяжёлым и оскорбительным для Лаш. Священное Привидение требует публичного отречения вышеозначенного Ильмарранена от права называться когда-либо и до смерти включительно магом, а также провидцем, а также знахарем, отречения с последующим заключением в темницу. В случае неотречения Привидение настаивает на казни через усечение головы. Слава Священному Привидению!

Он поднял глаза к потолку, а потом уронил голову на грудь, и капюшон снова закрыл его лицо. В зале суда на несколько минут стало тихо, как на уроке строгого учителя.

— Хе, — не то усмехнулся, не то кашлянул судья. — Отрекаться будем завтра, в День Премноголикования, сразу после парада и перед народными гуляниями. Это будет внушительное и поучительное зрелище.

Прилетела откуда-то толстая муха, уселась на игрушечную виселицу. Ловким жестом прирождённого охотника судья поймал муху и казнил её через задушение в кулаке.

— Нет, — сказал Руал устало. — Поучительного зрелища не будет. Перед вами, — он оттолкнул стражника и с трудом выпрямился, — перед вами стоит великий маг, может быть, величайший из всех живущих. Если вы не можете этого понять — ваша беда. Отрекаться? — и он засмеялся. Сначала было трудно, смех выходил жалкий, но потом будто пробку выдернули у него из горла, и он расхохотался по-настоящему, звонко, заливисто, как никто никогда не смеялся в этом пыльном и страшном зале.