Скиппи умирает - [235]

Шрифт
Интервал

Рупрехт забыл свои пончики. Теперь коробка лежит у нее в комнате, на подоконнике. Она сгребает с ночного столика таблетки и снова заталкивает в живот Лалы. Где-то за окном сирены летят куда-то прочь, оставляя над домами только небо, одинокую прекрасную Вселенную, грустную песенку, исполненную на сломанном инструменте. Интересно, Скиппи все-таки слышал их сегодня вечером? Рупрехт говорил ей, что, хотя струны невозможно увидеть, ученые верят в эту гипотезу, потому что она дает самое красивое объяснение. Значит, Скиппи слышал их песню — это ведь было бы самое красивое объяснение, разве не так? Для сегодняшнего вечера?

Она берет телефон и снова пытается позвонить Карлу. Она не знает, что скажет ему, когда он ответит на звонок. Может быть, просто: привет, что делаешь? Или: погляди, какой туман на улице, я так люблю туман! Она слушает сигналы тонального вызова и представляет себе, как звонит телефон где-то там, в его жизни, как звучит в воздухе музыка, как касается его ушей. Раскрыв коробку, она вынимает пончик. Похоже, он шоколадный. Она откусывает кусочек.

IV

После всего

A chairde![43]

Я пишу вам свое первое рождественское послание, испытывая одновременно два чувства — огромной гордости и глубокой печали. Гордости — оттого что я облачаюсь в мантию директора, которую носили до меня столь многие выдающиеся люди, последним в ряду которых был отец Десмонд Ферлонг, печали — при мысли о трагедиях, которые обрушились на Сибрукский колледж за последние два месяца.

Приближаясь к концу года, мы можем поддаться соблазну глядеть только вперед, в будущее, набросив покров на события, которые уже причинили нам столько горя. Однако это никогда не было в правилах Сибрукского колледжа — пасовать перед трудностями или шарахаться от прошлого, и хотя этот 140-й год Сибрука оказался для него очень нелегким, я считаю, что мы — как школа и как сплоченное сообщество — можем черпать мужество в том духе Сибрука, который всегда помогал нам преодолевать любые сложности.

И дух этот как никогда ярко проявился в ходе недавних событий 8 декабря. Из книг по истории, а также благодаря нашему мемориальному кабинету, все мы знаем, что Сибрук давно уже стал колыбелью героев, и тем, что та страшная ночь не стала еще страшнее, мы обязаны мужеству троих новых героев. Вы, наверное, уже много раз слышали об этом, но, думаю, вы простите меня, если от лица школы и от лица вас, родителей, я снова напомню вам об отваге Брайана Томмза, учителя столярного дела и декана пансиона, при эвакуации Башни и о том, как Говард Фаллон, учитель истории, спас из горящего здания оказавшегося в ловушке мальчика. Рад вам сообщить, что врач Говарда в Сибрукской больнице (Мильтон Рулман, выпускник 78-го года) доволен тем, как он идет на поправку, и обещает скорое полное выздоровление. Надеюсь, уже вскоре Говард снова будет блистать в классе. Мальчик, которого он спас, тоже понемногу поправляется.

Мужество Джерома Грина было известно всем, кто его знал. Он посвятил всю свою жизнь служению слабейшим членам общества, как в Африке, так и на родине. Его отличали безграничная энергия, непоколебимая нравственность и отказ мириться с компромиссами, что делало его, пожалуй, чересчур добродетельным человеком для нашего времени. Очень символичен его последний поступок в жизни — он поднял тревогу, и в эти мрачные часы всем нам должна служить утешением мысль, что, возможно, именно так он и желал уйти — оставаясь на службе у своего любимого Сибрука, как и подобает доброму пастырю, пекущемуся о своем стаде. Ní bheidh a leitheidse arís[44].

Полиция все еще занята расследованием причин пожара, но сложилось мнение, что он начался из-за короткого замыкания, похожего на то, которое прервало рождественский концерт. Родители выказали вполне объяснимую обеспокоенность той быстротой, с которой распространялось пламя в зоне общежития для учеников. Разумеется, эту озабоченность выказывало и руководство школы. Лично мне кажется, что сейчас не время искать виновных. Вместо этого нам следует подумать о будущем. С некоторых пор мы вынашивали планы заменить здание 1865 года постройки новым, современным флигелем, и теперь стало ясно, что медлить с этим больше нельзя. А до завершения строительных работ уроки для второго и третьего классов будут проводиться в готовом сборном доме, который любезно предоставили нам друзья школы; пансион для учеников, как вас уже уведомили, будет закрыт.

Наверное, вы уже видели репортажи в средствах массовой информации о том, что орден Святого Духа в ближайшем будущем передаст бразды повседневного правления школой в руки частной управляющей компании. Но, вопреки тому, что говорилось в этих репортажах, эта перемена подготавливалась в течение длительного времени, она никак не связана с недавними событиями. Дальнейшие подробности станут известны общественности в ближайшие месяцы. Сейчас же достаточно сказать, что эту управляющую компанию возглавлю я сам, а также совет директоров из числа бывших выпускников Сибрука, куда войдут и родители учеников, и преподаватели колледжа. Компания будет заниматься мирскими делами и вопросами финансов, а за святыми отцами, разумеется, сохранится их уникальная роль наставников, за ними останется решающее слово в определении ее духовных ориентиров.


Рекомендуем почитать
Персональный доступ

Лондон — не вполне безопасное место в мире, однако в недалеком прошлом, когда в нем было значительно спокойнее, чем теперь, в ближайшем пригороде Лондона творились ужасные вещи. Кто бы мог подумать, что одиноко стоящий особняк мог стать настоящей тюрьмой для горстки людей, которые, хотя и проживали в относительном комфорте, тем не менее, стремились вырваться наружу. А маньяк — Кукловод, это лишь небольшое дополнение к вынужденному заточению.Однако, и в замкнутом пространстве есть место человеческим отношениям.


Парикмахерша

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Избранные письма о куртуазном маньеризме

Воспроизводится по изданию: Орден куртуазных маньеристов. Отстойник вечности. Избранная проза: — М.: Издательский Дом «Букмэн», 1996. — 591 с.


Маленькая коммунистка, которая никогда не улыбалась

Книга Лолы Лафон – роман о звезде спортивной гимнастики, иконе восточноевропейского коммунизма и символе его краха. Надя Команечи – знаменитая румынская гимнастка, пятикратная олимпийская чемпионка, двукратная чемпионка мира, девятикратная чемпионка Европы. Ее взлет пришелся на закат коммунистической эпохи в Румынии и Восточной Европе в целом. Судьба Нади стала символом взлета и стремительного краха коммунистической идеологии. Книга Лолы Лафон – это не документальная биография, это портрет времени и портрет беспощадного режима, перемалывавшего не только обычных людей, но и тех, кого вознес на вершину.


Как Иван-дурак легкие деньги искал

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сказки бабушки Авдотьи

Бабушка Авдотья — моя соседка по лесничной площадке. Старая и мудрая женщина, прожившая нелегкую жизнь и многое повидавшая на своем веку, но не утратившая юмора и относящаяся ко всему происходящему вокруг филосовски. Иногда, будучи студентом, я заходил к ней, когда надо было помочь по хозяйству, кран там починить или лампочку в люстре заменить. После чего она поила меня чаем и рассказывала свои сказки. Не для детей они, а для взрослых. И не важно была ли эта бабушка в действительности, или мне это все приснилось, главное сказки вот они — остались.