Скинхед - [36]

С тем и захожу в его кабинет после уроков. Он, глядя на мою поникшую голову, и выслушав мой рассказ, развеивает мои страхи.

— Совсем не факт, что ты станешь таким же, как твой отец. Я бы даже сказал, что все будет наоборот, ты никогда не возьмешь в рот ни капли спиртного, и станешь прекрасным мужем и отцом, когда придет час.

— Учитель, а вдруг вы ошибаетесь? «Яблоко от яблони недалеко падает», утверждает мой классный руковод.

— Ты знаешь, отец не тот, кто родил, а тот, кто вырастил. Так что я тебе гораздо больший отец, чем биологический папа, и похож ты будешь на меня, — он вышел из-за стола и приобнял меня. — Самое главное, он тебе дал — это твоя жизнь. А судьба твоя — в твоих руках.

Когда я выходил из кабинета, то впервые за много лет мне не было страшно мое сходство с этой рванью.

Глава 6 ФЕВРАЛЬ

Часы над входом в школу показывают восемь часов ровно. Сколько раз мы их переводили, останавливали, да баба Валя ориентируется на свое чутье, и у нее в жизни не было такого, чтобы на минуту раньше дала звонок с урока. А мне не терпится дождаться звонка с последнего урока, а точнее девяти часов, когда состоится посвящение Юрки. Весь январь мы только и проговорили о том, как важно быть русским. То, что у него в паспорте записано «русский» еще не значит, что он действительно русский. Так говорил Учитель. А еще он учит меня, что, выбирая между тем, чтобы быть русским по духу или по букве, правильно следовать духу, хотя это по жизни и не просто. А иногда и опасно — времена такие пошли. В последнее время я чувствую, что мне удалось проникнуться этими мыслями, говорю я убедительно, убежденно, вижу — мне верят. Лишь бы мой подопечный в последний момент не струсил. Но он аккуратен, дисциплинирован, не пропускает тренировок. И Учителю, вроде бы понравился. Я оглядел поляну, где прошло мое посвящение. Всего-то несколько месяцев прошло, а ощущение такое, словно пронеслась целая жизнь. И я уже не школьник-сопляк, а командир, под началом которого отряд бойцов — настоящий мужик.

Эти мои размышления прерывает случайное соприкосновение с мобильником. Беглый взгляд на экране — пропустил звонок или сообщение от Иры. Пустой экран усмехается моей наивности: что-то у нас с Ирой в последнее время разладилось, она звонит все реже, правда встреч не избегает, но какая-то грусть появилась в ее облике. Знать бы, что ее тяготит. Но на все мои вопросы она только отмахивается. Ну да ладно, потом разберемся. Вон Данька деловито суетится со своими ребятами на поляне. Мимо пронесли черный сундук, в котором атрибуты ритуала посвящения. Пока мы с Данькой разъясняли бойцам место каждого отряда, кому, где стоять и что делать, возник Учитель. На нем обычная одежда, но известно — на церемонии он появится в загадочном и строгом одеянии — красной мантии, черной шляпе и черных перчатках, крепко сжимая жезл. Он не без одобренья оглядел всеобщее шустренье и отошел в сторонку — поговорить по мобильнику. До нас доносились обрывки его фраз. Впрочем, он особенно и не делал какой-то тайны из своего разговора с тем, кого называл по имени-отчеству и обещал урыть тех, кто путается под ногами. Ясно, что речь о черномазых. Но кто этот Анатолий Борисович, с которым у Учителя свои особые разговоры?

Мои размышления прерывает Данька со своим напоминанием о том, каким образом мне ввести Юрку на церемонию: «Вспомни, как это сделал Федька». При имени Федьки, я непроизвольно морщусь. Так наши отношения и не наладились. Ходит до сих пор обиженный, как красна девица. Ну и черт с ним, не больно-то мне такие друзья и нужны. Мне вообще никто не нужен, кроме Учителя и братства.

Невольно на ум приходят картины из нашего общего с Федькой прошлого, совсем недавнего и в тоже время кажется, что прошли многие годы с тех пор, как мы дружили. Вот бы мне больше не пришлось терять друзей. Ладно, пустые то мысли, пора бы двигать к клубу, за Юркой. Кстати, а вдруг тот возьмет и не явится, или опоздает — с него станется. Как с таким позорищем быть? Я ускоряю шаги, почти бегу и озябшая фигурка ссутулившегося Юрки — награда за мои переживания.

— Давно ты здесь? Я вроде не опоздал, — хлопаю я его по плечу.

— Если честно, то боялся опоздать, вот и приперся на час раньше. — Юрка выдал свое сообщение так, словно челюсти у него из железа и их забыли смазать машинным маслом.

Он порядком закоченел, я пытаюсь как-то поразмять эту жалкую сосульку, и, в конце концов, дружески подталкиваю его вперед! И все-таки он мне нравится — пришел и стоит до упада в одной курточке. Как и я когда-то. И я молча радуюсь тому, что сегодняшний день круто изменит всю его жизнь, он станет реальным пацаном, братом мне и остальным ребятам. Кончится его тусклое, никому не нужное существование.

Участники посвящения замерзли в ожидании мига исполненного значения — прикосновенья Учительского жезла, оставляющую вечную отметину братства. Как-то поведет себя Юра? Он, все-таки дернулся и закричал. Мы приняли его в братья, хотя каждый с удовлетворением подумал, что он на посвящении своем выглядел мужественнее. А по большому счету это было мелочью, которая забывается. Остается только отметина и братство.