Скифские империи. История кочевых государств Великой степи - [31]

Сумев набрать небольшую дружину варягов[91], которые должны были помочь ему вернуть захваченные земли, Владимир сразу же вернулся в Россию, и, когда он вошел в Новгород со своим небольшим войском, народ встретил его с великой радостью и сразу же снова посадил Владимира на престол, причем он не нанес ни единого удара. Посадников Ярополка, которых застали в их домах врасплох, так что они не сумели подготовиться к сопротивлению, князь прогнал и велел сообщить его брату, что, раз он пришел в его владения как враг, пускай ждет ответного визита от новгородских войск. Вскоре у них появилась новая причина для распрей, так как Владимир потребовал себе в жены Рогнеду, дочь князя Полоцка – небольшого государства на Двине, но и его брат в то же время стал претендовать на руку княжны. Ее отец Рогволд, боясь оскорбить и того и другого князя, решил, чтобы его дочь сама выбрала, кого из двоих она возьмет в мужья. Она предпочла Ярополка и отвергла Владимира из-за того, что его мать была рабыней, и это привело Владимира в такую ярость, что он вторгся в Полоцк, разбил Рогволда в бою, захватил его с двумя сыновьями, самолично убил их и силой взял княжну в жены; потом, обратившись против Киева, он с крупными силами выступил на столицу брата. В такой нелегкой ситуации Ярополк обратился за советом и помощью к одному из своих воевод по имени Блуд, на верность и мнение которого он всецело полагался и которого осыпал многими почестями; но Блуд тайно вступил в сношение с Владимиром, от которого получил богатый подкуп, чтобы заставить его действовать в интересах новгородского князя, и посоветовал своему господину бежать из города, а не пытаться защитить его от врага, хотя такую возможность давали ему сильные городские укрепления; а потом сообщал Владимиру о тех местах, в которых Ярополк тщетно пытался найти убежище. Злосчастный князь бродил с места на место, а его мстительный враг неустанно следил за ним и преследовал его, пока в конце концов голод и ненастье не заставили Ярополка сдаться на милость брата; но, пока он еще обдумывал это намерение, возле Киева он столкнулся с искавшими его варягами, которые имели строгий приказ от Владимира не давать ему никакой пощады; и они зарубили его боевыми топорами прямо на виду у брата, который смотрел на происходящее из привратной башни.

Владимир Святославич родился в Киеве в 948 году и после разделения отцовских владений получил Новгородское княжество по просьбе местных жителей (его мать Малуша, одна из прислужниц Ольги, происходила из Новгорода). По одной из русских летописей, завладев всей империей благодаря убийству брата, он принял титул царя[92], хотя, по всей видимости, его преемники не звались царями вплоть до XV века, и, усыновив малолетнего сына Ярополка, родившегося уже после смерти отца, он взял в жены вдову брата. Она принадлежала к знатному греческому роду Восточной империи и равно славилась и своей красотой, и достоинствами, но ушла в монастырь и была истовой монахиней; однако войско Святослава осквернило и разграбило ее монастырь, она попала в плен к князю и была отправлена в Киев, где потом стала женой его старшего сына, которого теперь сменила на свирепого и жестокого Владимира. Вскоре после этого по его приказу умертвили воеводу Блуда, который так подло предал Ярополка, но вначале князь продержал его у себя в тереме три дня, осыпая величайшими почестями в награду за службу; однако заявил, что, как судья, должен был наказать человека, предавшего и обманувшего своего князя.

Хотя до обращения русских в христианство среди них нередко встречалось многоженство, все же второй брак Владимира вызвал ревность и возмущение полоцкой княжны Рогнеды, даже более чем убийство ее отца и двоих братьев; и она столь сильно вознегодовала, что Владимир выгнал ее из дворца и велел жить в уединении возле столицы, где он время от времени ее навещал.

Там Рогнеда размышляла о своих несчастьях, пока не решилась отомстить за них при первой же благоприятной возможности и отнять жизнь супруга. Войдя в его спальню однажды ночью, пока он спал, она схватила лежавший подле него кинжал и хотела уже вонзить оружие ему в сердце, как вдруг, проснувшись, князь схватил ее за руку и чуть было не убил на месте, если бы их сын не вбежал между ними и не умолил Владимира пощадить его мать. Его мольбы не прошли даром, потому что князь, обняв ребенка, оставил терем Рогнеды и после того пожаловал ей княжество, которым прежде правил ее отец.

Варяги, помогавшие Владимиру вернуть престол и прогнать брата, которые теперь составляли его гвардию и личную дружину, стали громко требовать награды за оказанные ценные услуги. Он настаивали, чтобы между ними разделили всю Киевскую область; и Владимир, обнаружив, что его богатств совершенно недостаточно, чтобы удовлетворить их алчные притязания и заставить их умолкнуть, и желая поскорее избавиться от таких буйных и назойливых союзников, посоветовал им поискать другого хозяина, не более благодарного, но более зажиточного, и пойти на службу к императору Константинополя, где вместо мехов и шкур наградой за верность им будут шелка и золото. «Вместе с тем, – говорит Гиббон, – русский государь убеждал своего византийского союзника распределять этих буйных детей севера по различным местам, употреблять их на службу, награждать их и сдерживать. Современные писатели упоминают о прибытии варангов, об их названии и об их характере; доверие и уважение к ним увеличивались с каждым днем, все они были собраны в Константинополе, чтобы нести службу телохранителей, а их ряды пополнились благодаря прибытию с острова Фулы (Великобритании) многочисленного отряда их соотечественников… Эти изгнанники были приняты византийским двором и сохраняли до последних времен империи наследственную безупречную честность и употребление датского или английского языка. Со своими широкими обоюдоострыми боевыми секирами на плечах, они сопровождали греческого императора и в церковь, и в сенат, и в ипподром, он и спал, и пировал под их надежной охраной, и в руках этих мужественных и преданных варангов находились ключи от дворца, от казнохранилища и от столицы».