Скифские империи. История кочевых государств Великой степи - [113]

Когда русский великий князь хотел жениться, по обычаю всем боярам империи рассылали приказ доставить своих дочерей в указанный день в его дворец. Всех явившихся провожали в официальное помещение, куда строжайшим образом не допускался ни один слуга мужского пола, после чего за закрытыми и охраняемыми дверями девушки должны были раскрыть свои лица, а князь шел перед ними и выбирал самую красивую себе в невесты[238]. Женщинам, кроме старых, не разрешалось ходить по улицам и посещать церкви или места общественных развлечений; до сих пор можно увидеть своего рода галерею или террасу у собора в Кремле, где царица и ее придворные дамы были строго скрыты от посторонних глаз при посещении церковной службы. Они не обладали никаким влиянием или авторитетом и, говоря о высших классах, проводили дни за шахматами и музыкой и всевозможными легкомысленными забавами, а тех, кто пытался сбежать от мужа, подвергали страшному наказанию: закапывали заживо. В низших классах жены крестьян обычно плели кружево, шили и пряли, и порой, в особые праздники, им с дочерьми позволяли развлечься на качелях в поле, при этом женщинам не разрешалось отнимать жизнь у каких-либо птиц или иных животных, поскольку все умерщвленное женскими руками считалось оскверненным и нечистым. Платье русской женщины очень напоминало мужское, но в присутствии посторонних людей они всегда были плотно закрыты. Они также носили серьги и браслеты с блестящими самоцветами, румянили и белили лица и чернили зубы.

Таково было состояние России и обычаи ее народа в то время, когда Иван III взошел на отцовский престол. Его воспитывали в строгом уединении до пятнадцати лет, затем представили боярам в качестве их будущего государя, согласно обычаю, который соблюдался в тот период в отношении русских князей; однако его сердце давно уже втайне восставало против рабского и униженного положения соотечественников: он видел пагубное воздействие этой деградации на их характер, которое приводило к беззаконию и развращенности во всей стране. Духовенство, чье влияние было в империи самым сильным после татарского, слишком часто навлекало бесчестье на свое сословие по причине деспотии, грабительских поборов и всяческих пороков; порой владыки-нехристи предавали их правосудию, и тогда они являли собой позорное зрелище священника, получившего справедливую награду за преступления от рук обычного палача. Многие монастыри в далеких от Москвы областях, вдали от ока митрополита, были немногим лучше разбойного логова; монахи даже выходили по ночам на дороги и грабили проезжающие купеческие караваны и повозки одиноких путешественников, ехавших без охраны. Дружины, спешно собранные для войны, затем разошлись по стране, не имея ни денег, ни дома, грабя угнетенных крестьян и деревни; и повсюду царила анархия и хаос. Но с царствованием Ивана в истории России была перевернута трагическая страница и началась новая, более светлая эра. Взойдя на престол в возрасте двадцати двух лет красивым юношей богатырского роста, он своей наружностью привлекал к себе подданных, и с первого же года его правления они верили, что ему суждено стать их избавителем. Отказавшись выплачивать дань хану и освободив народ от чужеземных тиранов, хотя это освобождение было достигнуто в основном за счет доблести его подданных, нежели его собственной храбрости или мастерства полководца, он обратил свои труды на восстановление закона и порядка и, возродив кодекс Ярослава, дал народу другие, новые законы, более подходящие к эпохе и обстоятельствам, и попытался облегчить положение беднейших классов, наложив узду на те невыносимые притеснения, которым подвергала их знать. Он отменил временное ополчение и организовал регулярную армию, которая при помощи также введенного им огнестрельного оружия и артиллерии умело сражалась с ним в его многочисленных войнах; однако его характер был запятнан безжалостной и беспринципной жестокостью, которую мы слишком часто видим в реформах и действиях деспотов-победителей, несмотря на всю их мудрость. «Редко основатели монархии, – пишет Карамзин, – славятся нежною чувствительностию, и твердость, необходимая для великих дел государственных, граничит с суровостию… История не есть похвальное слово и не представляет самых великих мужей совершенными. Иоанн как человек не имел любезных свойств ни Мономаха, ни Донского, но стоит как Государь на вышней степени величия. Он казался иногда боязливым, нерешительным, ибо хотел всегда действовать осторожно. Сия осторожность есть вообще благоразумие: оно не пленяет нас подобно великодушной смелости; но успехами медленными, как бы неполными, дает своим творениям прочность. Что оставил миру Александр Македонский? – Славу. Иоанн оставил Государство, удивительное пространством, сильное народами, еще сильнейшее духом правления, то, которое ныне с любовию и гордостию именуем нашим любезным отечеством».

В 1430 году, в начале царствования Василия, его дед, знаменитый литовский князь Витовт, скончался в Вильне в возрасте восьмидесяти лет. За некоторое время до этого он окрестился в православие и взял имя Александр. За год до своей кончины он созвал в литовском городе Троки