Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2 [заметки]

Шрифт

Интервал

Русский Север: Проблемы этнографии и фольклора. Л., 1981. Здесь и далее под звездочкой примеч. ред.

Мы отнюдь не забываем о четко выраженной во многих индоевропейских религиоз-но-мифологических системах связи коня с верхним миром и огненным началом. В данном случае мы выявляем те соотношения внутри древнерусской языческой системы, которые увязывают коня с элементами змей – вода – скот. Возможно, это специфика славян и древних русов, которые не сражались верхом, на коне (I–X вв.), а использовали его лишь как средство передвижения. Отсюда некоторая отчужденность образа коня в языческую эпоху от образа героя-воина и его верховного покровителя – бога-громовника.

В целях единообразия принимается написание лексемы «Дунай» в фольклорных текстах с прописной буквы, хотя в большинстве случаев эта лексема отнюдь не является именем собственным.

Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья: Межвузовский сборник / Ответственный редактор А. Д. Столяр. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1982. С. 7–24.

Русский Север. Проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики / Ответственные редакторы Т. А. Бернштам, К. В. Чистов. Л.: Наука / Ленинградское отделение, 1986. С. 3–29.

Турунт и Хесин на карте Птолемея являются крайними реками на северо-востоке, впадающими в Венедский залив (Ptol. Geog. III 5, 2), см. также Europa, 8. Karte в: Ptolemaios Handbuch der Geographie. Basel, 2006. 2. Teilband.

ПВЛ 1950а: 11. Есть основания считать, что рассказ ПВЛ о расселении славян с Дуная, «где есть ныне Угорьска земля и Болгарска», был записан не позже начала XI в. (так как в 1018 г. «Болгарска земля» надолго вошла в состав «Греческой земли») и содержался уже в раннем новгородском летописании, поскольку в этом рассказе о словенах ильменских сказано больше, чем о других этногруппах славян, а в ПВЛ по CI, HIV, HV еще и прибавлено: «и посадиша собе старейшину Гостомысла».

Единственный текст, помещающий словен в Приладожье в IX в., – это вариант ПВЛ по И, Р, А: Рюрик, Синеус и Трувор «приидоша к Словеном пьрвое и срубиша город Ладогу и седе старейший Ладозе Рюрик <…>. По двою же лет <…> прия Рюрик власть всю один и пришьд к Илмерю и съруби город (городок) и прозваша и Новъгород». Текст этот, как считал А. А. Шахматов, появился при последней редакции ПВЛ, последовавшей после поездки ее автора в 1114–1116 гг. в Ладогу, где он и услышал ладожский вариант «сказания о призвании князей». Этот вариант противоречит утверждению НI м и первых редакций ПВЛ об изначальном основании Новгорода словенами и о том, что Рюрик изначально «сел» в Новгороде. Естественно, в 1114–1116 гг. среди населения Ладоги уже преобладали потомки словен, что и позволило летописцу считать, что Рюрик «сел» в Ладоге среди словен. В любом случае текст говорит не о первоначальном заселении, а о ситуации после изгнания насильников-варягов в 862 г., когда Ладога действительно могла быть захвачена словенами.

Приношу благодарность А. С. Герду и А. А. Александрову, указавшим мне на эти топонимы.

Анализ данных Татищева произведен в курсовой работе А. Д. Мачинской «О происхождении некоторых татищевских сведений», выполненной на кафедре археологии ЛГУ в 1983 г.

Культура Русского Севера / Отв. ред. К. В. Чистов. Л.: Наука / Ленинградское отделение, 1988. С. 44–58 (совместно с А. Д. Мачинской).

Тихвинский сборник. По материалам историко-географической конференции [ «Прошлое и настоящее Тихвинского края» (ноябрь 1987 г.)]. Вып. 1. Археология Тихвинского края / Научный редактор выпуска Г. С. Лебедев. Тихвин: Тихвинская типография Ленуприздата, 1988. С. 90–103.

На происхождение обеих грамот из одной усадьбы обратил наше внимание А. Е. Мусин.

Приносим благодарность В. А. Назаренко и О. И. Богусловскому за ценные консультации по этой теме.

Подробно рассматриваемый комплекс проанализирован в дипломных работах студентов исторического ф-та ЛГУ О. И. Богуславского и Д. Л. Яблоника.

Современное финноугроведение. Опыт и проблемы. Сборник научных трудов / Отв. ред. О. М. Фишман. Л.: ГМЭ, 1990. С. 110–120.

Как оказалось, предложенная нами в 1986 г. этимология имеет предшественников в лице Г. Ф. Миллера (XVIII в.) и Болховитинова (1831: 3).

Нужно ли подчеркивать, что понятия «нижний» и «верхний» здесь не несут како-го-либо оценочного характера, что все уровни одинаково важны в системе государства, что в других местах Европы эти же этногруппы занимали другие социальные уровни?!

Швеция и Санкт-Петербург. Первый научный семинар 30 сентября 1995 года. Эрмитажный театр: тексты докладов / Редактор Б. В. Останин. СПб., 1995. С. 14–23.

Интересную гипотезу предложил в частной беседе Б. В. Останин, который возводит к названию «Великая Швеция» известное выражение «Великая (mikla) и святая (Svíþjо́ð) Русь», т. е. фактически этимологизирует его как «Великая Шведская Русь». Свою гипотезу он мотивирует упомянутой в данной статье «особой соотнесенностью Великой Швеции с областью божественного». После христианизации Руси эта соотнесенность, поддержанная фонетической близостью слов Svíþjо́ð и «святой», вполне могла закрепиться в самоназвании «Святая Русь».

Политический и религиозный контекст Невской битвы недавно, в 1990–1991 гг., заново рассмотрен в работах шведской исследовательницы Г. Нордстранд и датского ученого Й. Линда (Nordstrandh 1990; Lind 1991).

Вопросы истории Европейского Севера / Межвузовский сборник. Петрозаводск: ПГУ, 1989. С. 128–145 (совместно с Т. Н. Джаксон).

В «Саге о Хрольве Пешеходе» дважды встречается топоним Áluborg (Gaungu-Hrо́lfs saga 1830: 248, 322). Г. В. Глазырина не усматривает тождества между топонимами Álaborg и Áluborg (Древнерусские города: 175, примеч. 13). Традиционным является противоположное мнение, однако, если Ф. Р. Шрёдер (Hálfdanar saga Eysteinssonar: 93), а вслед за ним и Б. Клейбер (Kleiber 1957) полагают, что автор «Саги о Хальвдане» заимствовал этот топоним из известной ему «Саги о Хрольве Пешеходе», то мы склонны разделять мнение Г. Шрамма (Schramm 1982), рассматривающего в качестве первичной форму Álaborg.

«На Онежском озере» (Ellis Davidson 1976: 41); «к северу или к востоку от Ладоги» (Holmberg 1976: 176); «возможно, городище Лоппоти на северо-западном берегу Ладожского озера» (Лебедев 1985: 187). Один из авторов настоящей статьи должен отказаться от своего прежнего взгляда на Álaborg «Саги о Хальвдане» как на «литературный» дубликат датского Ольборга – Алаборга саг (см.: Глазырина, Джаксон 1986: 113).

Заметим, что «воронья» топонимия издревле характерна для Волховской губы: чуть северо-восточнее устьев Волхова и Сяси в губу впадает речка Воронега (Воронаи), к которой отступили шведы во время их нападения на Ладогу в 1164 г. (НПЛ 1950: Синод. сп.: 31; Комис. сп.: 218).

Как явствует из логики военных действий, вероятно, именно Птинов под именем «островлець» упоминается в летописном рассказе о нападении еми на Приладожье в 1228 г. (НПЛ 1950: Синод. сп.: 65) и под именем «остров» в рассказе «Хроники Эрика» о нападении на Приладожье шведов в 1300 г. (Рыдзевская 1978: 114–115, 120).

Авторы приносят благодарность В. А. Булкину, В. А. Назаренко и О. Богуславскому за дополнительные сведения о древнерусских археологических памятниках на Сяси.

Река Суна, прежде чем образовать Кивач, протекает через Сундозеро. В силу обычной в Фенноскандии дублированности названия озера и протекающей реки можно полагать, что «сунд» и «суна» представляют разные огласовки одного корня. Поскольку оба эти названия никак не этимологизируются на саамской, карельской или русской языковой основе, их, по-видимому, следует связать со скандинавским sund – «пролив».

Авторы благодарят А. М. Спиридонова за возможность воспользоваться материалами, собранными и систематизированными в его диссертации.

Дата появления ладьевидных браслетов в Приладожье определена в курсовых работах студентов ЛГУ О. Богуславского и Д. Яблоника.

Европа – Азия: проблемы этнокультурных контактов: К 300-летию Санкт-Петербурга / Ответственный редактор Г. С. Лебедев. СПб.: МАЭ РАН; Центр «Петроскандика» НИИ КСИ СПбГУ, 2002. С. 23–46 (в соавторстве с М. В. Панкратовой).

Перевод выполнен М. В. Панкратовой и Ю. Полуэктовым при участии И. Б. Губанова и В. О. Казанского под редакцией Ю. К. Кузьменко.

Первый, краткий вариант этого исследования см.: Мачинский, Панкратова 1996; Панкратова 1996.

«Воронья» топонимика издревле характерна для Волховской губы: чуть северо-восточнее устьев Волхова и Сяси в губу впадает река Воронаи (Воронега), к которой отступили шведы после их неудачного нападения на Ладогу в 1164 г. (НПЛ 1950а: 31, 218).

Во втором случае в рукописи стоит Basagauzsida, которое по аналогии с первым текстом восстановлено как Balagardssida (Джаксон 1994: 40, 42, 251, 257).

Старая Ладога. Древняя столица Руси: Каталог выставки / Науч. ред. Б. С. Короткевич. СПб.: Издательство Государственного Эрмитажа, 2003. С. 11–35. Статья дополнена некоторыми пассажами и ссылками из опубликованной годом ранее работы «Почему и в каком смысле Ладогу следует считать первой столицей Руси» (Мачинский 2002а), с которой они практически представляют один и тот же текст, обращенный к разным аудиториям.

Поэтому вывод Цукермана о том, что «попытки текстологически обосновать первичность „ладожской“ версии неубедительны», просто повисает в воздухе (Zuckerman 2000: 114).

По другим спискам восстанавливается грамматически правильное чтение: «и прозва и Новьгород».

Для определения поздней границы жизни в сооружениях яруса IV чрезвычайно важна хозяйственная постройка IIВ, сооруженная не ранее 838 г. Поскольку она не погибла в пожаре, а закончила свое существование естественным путем, следует полагать, что она дожила по крайней мере до конца 840-х гг.

Ладога и Глеб Лебедев: Восьмые чтения памяти Анны Мачинской (Старая Ладога, 21–23 декабря 2003 г.): Сборник статей / Науч. ред. Д. А. Мачинский. СПб.: Издательство СПб. ИИ РАН «Нестор-История», 2004. С. 207–227 (совместно с В. С. Кулешовым). Вступительная часть статьи, освещающая историю открытия и отзывы на него в литературе, целиком принадлежит Д. А. Мачинскому.

Краткая, но адекватная характеристика дана Г. С. Лебедевым населению этого района и в другой работе: «Южное Приладожье в летописную эпоху, видимо, занимали в западной [восточной, описка Г. С. Лебедева. – Д. М.] части (междуречье Сяси – Паши – Ояти) засвидетельствованные отечественными и иноземными письменными источниками „колбяги“, таинственный плод финноскандинавского синтеза [Мачинский 1989]» (Лебедев 2001: 32). Год статьи в ссылке Г. С. Лебедева указан неточно, правильно – [Мачинский 1988].

Такой работы в действительности нет – хотя есть статья, у которой лишь название претендует на рассмотрение этого вопроса (Назаренко 1979).

За исключением сопок на Сяси, перекликающихся с сопками «руси» Поволховья, и одновременного им городища у с. Городище (750–930-е гг.), убедительно отождествленного с Алаборгом/Алуборгом скандинавских саг и упоминающегося в них в паре с Альдейгьей/Ладогой. К слову, Алаборг, наряду с «погостом в Колбегах», – второй древний скандинавский топоним в бассейне Сяси, существовавший на территории и, частично, в хронологических границах приладожской курганной культуры (о соотношении «погоста в Колбегах» с этой культурой см. в соответствующем месте настоящей статьи).

Базовая работа о колбягах 1988 г. опубликована в этом томе, см. выше.

Munch 1875: 437–444; Miklosich 1887; Брим 1929; Рыдзевская 1930; Briem 1929; Vasmer 1929; Stender-Petersen 1933; Ekblom 1933.

Современное шведское kolv имеет следующие значения: «приклад ружья; поршень; баллон, колба; початок» (Миланова 1998: 297а).

Вот некоторые примеры: средненижненемецкое kolve и нидерландское kolf, древневерхненемецкое kolbo и немецкое keule, шведское klubba и английское club – все со значением «дубина».

Ср., например, независимое развитие удинского (один из языков севернокавказской семьи) слова (иранизма) k:ördi «меч» > «копьё» (Климов, Халилов 2003: 150) при праиранском *karda– «боевой нож, меч».

Для третьего меча типа B по А. Н. Кирпичникову, хранящегося в Киевском историческом музее, место находки неизвестно.

Нелишне еще раз напомнить читателю важнейшее правило толкования топонимического материала: наличие определенного топонимического пласта на какой-либо территории так или иначе говорит в пользу присутствия здесь носителей соответствующих этому пласту языков – а вот отсутствие такого пласта об отсутствии носителей соответствующих языков не говорит.

Сложение русской государственности в контексте раннесредневековой истории Старого Света: Материалы Международной конференции, состоявшейся 14–18 мая 2007 г. в Государственном Эрмитаже. (Труды Государственного Эрмитажа. [Т.] XLIX.) СПб.: Издательство Государственного Эрмитажа, 2009. С. 460–538.

Под «Древней Русью» здесь подразумеваются русские государственные образования 988–1252 гг. Русские раннегосударственные образования середины VIII в. – 988 г. я именую «русскими протогосударствами».

Участки на калибровочной кривой, когда конвенциональный радиоуглеродный возраст почти совсем не растет с увеличением календарного возраста в продолжении 2,5–4 столетий.

Как в это время обстоят дела в Новом Свете (Америке), мне пока неясно.

Термин «Евразия» я здесь и далее употребляю в его первичном географическом значении – как название суперконтинента, объединяющего две неразрывно слитые части света – Европу и Азию. То, что «евразийцы» 1920–1930-х гг. и некоторые их современные эпигоны (историки и политики) называют Евразией во вторич-ном смысле (территория, почти совпадающая с пределами Российской империи), я в соответствии с античной традицией обозначаю словом «Скифия».

Также в ряде случаев радикальные изменения климата (например, похолодания, фиксируемые льдами Гренландии) возникают не после начала космо-солярно-магнитных изменений, а предшествуют им. Так, «малый ледниковый период» 1300–1850 гг. начинается раньше эпохи космо-солярно-магнитных изменений 1500/1600–1950 гг.

Приведу цитаты из одной ныне подзабытой статьи, посвященной синхронизации и проверке взаимных сопряжений кривых роста годичных колец деревьев из культурного слоя Новгорода, с одной стороны, и из конструкций новгородских церквей с известными датами строительства – с другой. Синхронизация велась от поздних построек к ранним. Вот каковы результаты проверки шкалы Неревского раскопа: «Первый этап работ с кривыми XIII–XV вв. выявил полную корректность всех выполненных ранее сопряжений, однако по мере продвижения вглубь на границе XII–XIII вв. мы начали сталкиваться со сбоями, число которых возрастало по мере удаления за пределы середины XII в.»; «Так, для 14 сопряжений кривых дерева построек XI–XII вв. для 50 % имелись сбои от нескольких колец до нескольких десятков их <…> Работа по устранению всех выявленных несоответствий продолжается, чему способствует привлечение новых материалов X–XII вв. Несомненно, в будущем эти отрезки шкалы будут полностью откорректированы». Проверка сопряжений на Троицком раскопе резюмируется так: «Мы не беремся комментировать те коррективы, которые имели место, ибо это тема самостоятельного исследования с детальной разработкой и привлечением данных стратиграфии» (Урьева, Черных 1995: 106–114). Ясно, что и на Троицком не всё в порядке. Мне не известны специальные исследования, продолжившие намеченную в цитированной работе важнейшую тему. Через какой-то срок после написания статьи А. Ф. Урьева уехала за рубеж, и прозвучавшие тревожные сигналы как-то заглохли.

Некоторые попытки возражений А. А. Гиппиуса несколько обесценены преимущественной направленностью полемики против того, что я и не утверждал (Гиппиус 2007), посему не вижу смысла перегружать и так перенасыщенную статью малопродуктивной дискуссией и откладываю ее на будущее.

Позорная книга А. Толочко (2005), в которой с помощью ряда передержек и неточностей неподготовленному читателю внушается, что В. Н. Татищев был мастером подлога и мистификации, сама по себе является подлогом. Если в ближайшее время никто из российских ученых не даст развернутого анализа и опровержения основных выводов этого опуса, то придется это сделать мне, опираясь на консультации петербургских русистов-источниковедов.

Даже современные балтийские языки (особенно литовский) превосходят все другие индоевропейские языки особой близостью к реконструируемому исходному индоевропейскому состоянию (Топоров 2006: 14–16).

См. подробный анализ источников: Мачинский 2012.

Не может быть, чтобы в первом – опорном – отрывке слово nomina определенно употреблялось в значении «названия», а во втором, где Иордан ссылается на первый, это же слово получило бы значение «народы», как ошибочно переводит его А. Н. Анфертьев, пренебрегая более правильным переводом Е. Ч. Скржинской: «ныне известны под тремя именами» (Анфертьев 1994: 111, 154; Скржинская 1960: 90). Сам А. Н. Анфертьев в подробном экскурсе о терминах, обозначающих у Иордана «народ, племя», приводит лишь слова natio, gens, populus, а nomina знает лишь в значении «название» (Анфертьев 1994: 103–105; подробнее – Мачинский 2012).

Скандинавская мифоэпическая традиция помещала к востоку от обустроенного мира – Мидгарда – страну великанов, «где прежде была Мировая бездна»; туда уходит один из трех корней мирового древа. Под этим корнем – источник мудрости, и к его хозяину Мимиру обращается за знанием и советом сам Один. Иными словами, где-то в Восточной Европе присутствует и наследие Мировой Бездны, и как бы порождаемая ею вселенская мудрость.

Я употребляю термин русь для обозначения этносоциума, который занимал главенствующее положение в русских протогосударствах VIII–X вв., а термин «Русь» обозначает сами эти протогосударства и государства конца X–XI вв.

Готское эпическое предание, кратко и невразумительно пересказанное Иорданом (VI в.), имеет скандинавский вариант, излагавшийся в саге, отраженной в щитовой драпе Браги Старого (древнейший скальд первой половины IX в.), а также в «Старшей Эдде» и «Младшей Эдде» (XIII в.). В них сохранены (и дополнены) основные сюжетные линии рассказа Иордана, но слегка изменены имена героев; не упомянуто «племя росомонов», замененное у Браги на «морских воинов».

Благодарю Ю. К. Кузьменко и Вяч. С. Кулешова за разнообразные консультации в области лингвистики.

Естественно, все эти сведения восходят к первоначальному историческому ядру саги, сохранившемуся в виде фрагментов, вкрапленных в фантастическое повествование, созданное под влиянием рыцарских романов.

Возможно, некоторые сообщения «De administrando imperio» о росах восходят к источникам начала X в. (Howard-Johnston 2000).

Нельзя принять распространенное мнение, что текст Ибн Хордадбеха, где он называет титул правителя ас-Сакалиба, можно интерпретировать как к. наз, т. е. князь. Переводчица и комментатор Ибн Хордадбеха, хотя в основном тексте оставляет чтение князь, в комментарии совершенно справедливо от него отказывается в пользу конъектуры издателя: «…де Гуе читает термин как к. нан, его можно передать и как конунг, но более вероятна конъектура издателя», т. е. каган (Велиханова 1986: 61, 158). Исследователь лексики ПВЛ А. С. Львов пришел к выводу, что до середины XI в. основным титулом верховного владыки Руси было слово «каган» (Львов 1975).

Приношу глубокую благодарность С. Г. Кляшторному за щедрые консультации по различным вопросам.

Считаю не вполне правомерным употребление названия «Русский каганат» по отношению к протогосударствам и государству IX–XI вв. Подзаголовок раздела в интересной статье К. Цукермана – «Шесть упоминаний о русском каганате» (Zuckerman 2000: 97) – неверен: в источниках есть упоминания только о русских каганах. Слово «каганат» является производным научным термином от титула «каган» и в источниках, повествующих о событиях VI–XI вв., никогда не употребляется. В науке термин «каганат» последовательно применяется к степным и кочевым (в своей основе) государственным образованиям, и перенос его на Русь, существенно отличающуюся от них, мне представляется необоснованным.

Этих двух императоров объединяет то, что любовница Михаила III Евдокия Ингерина была выдана им замуж за Василия I, с которым он соправительствовал в 866–867 гг. Ингерина родилась около 837 г., и отцом ее был «славный Ингер» – вероятно, судя по именам, родом из росов. Около 825 г. в Византии известен и еще один Ингерос, митрополит Никейский. Все это говорит о разнообразных контактах росов с империей еще до посольства 837–839 гг. и отчасти объясняет осведомленность их о незащищенности столицы при набеге 860 г.

Текст о русах из сочинения Ибн Русте «ал-А’алак ан-нафиса», пер. А. П. Новосельцева. Варианты перевода предложены Д. А. Мачинским.

В готовящемся ныне новом издании «Об управлении империей» комментарий к обсуждаемому топониму написан С. Р. Тохтасьевым, знакомым с моим «уравнением» со слов А. Н. Анфертьева. По просьбе С. Р. Тохтасьева я ознакомил его с соответствующими местами моих работ, и он в целом поддержал мою интерпретацию.

К VIII в. может относиться лишь поселение Прость на достаточно высоком месте к западу от истока Волхова, но оно расположено не «среди низменной поймы», да и принадлежность его в VIII в. именно славянам, судя по материалу, сомнительна и никем до сих пор аргументированно не обоснована.

В статье также утверждается, что на Городище есть «слои второй половины IX–X в. и можно предполагать наличие и более ранних» (Носов 2007: 28, 30). На самом деле можно говорить лишь о следах существования на Городище протогородского укрепленного поселения не ранее последней трети IX в. (Мачинский 2002а).

Ингигерд, дочь конунга Альдейгьюборга Хреггвида, убитого захватившим город Эйреком, удаляется в замок в оставленных ей владениях (GHS 3). Выбрав Хрольва защитником своих интересов в поединке, она после его победы ведет его в свой замок и сажает на почетное место. Оттуда они бегут в Данию. Эйрек ищет Хрольва три дня и обыскивает замок (GHS 20–22). Позднее, в разгар борьбы Хрольва с Эйреком за Альдейгьюборг, мертвый Хреггвид пророчествует, что Хрольв будет конунгом в Хольмгарде (Hо́lmgarðr) (GHS 32). В конце сообщается, что Хрольв, прибыв в Хольмгард, был избран конунгом всей Гардарики, что горная цепь разделяет Хольмгардарики и Ётунхейм и что «в Hо́lmgarðaborg’е находится главное сидение (столица?) конунга Гардов (Garðakonungs), что теперь называются Nо́garðar и Ruðzaland» (GHS 38; Пряди истории 2008: 127). Из этих фрагментов эпических преданий мы узнаем, что древняя династия, сохраненная в женской линии, переносит свою столицу из Альдейгьюборга в Hо́lmgarðr-Hо́lmgarðaborg, столицу Nо́garðar, что Хрольв избирается конунгом и что, видимо, между Альдейгьюборгом и Хольмгардаборгом три дня пути – аналогия с тремя днями пути по острову руссов.

Кроме обычно перечисляемых с севера на юг Хольмгарда, Кёнугарда (Киева) и Миклагарда (Царьграда), следует назвать первым Balagarðr, существование коего доказывается наличием в северных сагах топонима Balagarðssiðða («побережье Балагард»), локализуемого в Юго-Западной Финляндии.

Благодарю Вяч. С. Кулешова и С. Р. Тохтасьева за консультации.

К. Цукерман, как и другие исследователи, считает, что ни Рюрик, ни его потомки – Игорь и Святослав – не носили титула «каган», который вновь появляется лишь в титулатуре Владимира и Ярослава.

И малик русов у Ибн Фадлана, и хāкāн-рȳс «Анонимной записки» являются современниками Алмуша сына Шилки, властителя волжских булгар.

Ситуация с царем русов и его заместителем весьма напоминает пару Игорь – Олег.

Много позднее в России так же своевольно Иоанн IV принял титул «царь», а Петр I – титул «император», с чем некоторое время были не согласны главы других государств.

Особняком стоит Г. Ф. Корзухина, которой было запрещено публиковать исследование, где доказывается, что «три группы руси» локализуются в верхнем Поволжье. Она познакомила со своими изысканиями студентов семинара на кафедре археологии истфака в 1957–1958 гг.; среди них был и я. Работа Гали Федоровны до сих пор не опубликована.

Разгром несомненно произведен поволжскими русами (вероятно, со вспомогательными отрядами скандинавов и, возможно, северных славян), а не самим Святославом, который в это время разрывался между обороной Киева от печене-гов и удержанием завоеванной дунайской Болгарии, где он хотел основать новую столицу.

Последние два свидетельства принадлежат «русину» митрополиту Илариону.

Этот городок, предшествовавший Суздалю, расположен в 14 км к юго-западу от Суздаля, в 10 км к северу от Боголюбова и в 16 км к северо-востоку от Владимира, построенной Мономахом будущей столицы Руси.

Благодарю Вяч. С. Кулешова за консультацию.

Все вышеизложенное основано на фундаментальном исследовании замечательных ученых М. П. Сотниковой и И. Г. Спасского (Сотникова, Спасский 1983).

О значении этого компонента в истории Руси см.: Топоров 2000; Мачинский 2012.

Перевод Д. А. Мачинского. Благодарю Д. А. Браткина за помощь при переводе.

Древлянам не повезло с записью первой буквы их названия в греко-латинской традиции: βερβιάνοι (Const. Porph.), γερμανοι (Leo. Diac.), zerivani (БГ). Подробное обоснование кратко излагаемой здесь трактовки уникального текста см.: Мачинский 2012.

Древнейшее упоминание Пинска под 1015 г. (следующее – уже в 1097 г.), сохраненное только в ЛПС, во многих случаях передающем уникальные сведения о событиях и ситуациях X – начала XI в.

Полагаю, что сказание об устном первичном договоре Олега с греками существовало в эпической традиции русов и словен, но при внесении его под 907 г. в ПВЛ было дополнено деталями, извлеченными из договора 911 г. Вероятно, в ЛПС сохранился древнейший вариант перевода на русский язык договора, в котором упоминался «Новъградъ». Представить, что в ЛПС «Новъградъ» был вставлен из каких-либо политических соображений, – невозможно. В ЛПС не прослеживается никакой «проновгородской» ориентации, в узловой легенде о призвании князей первой столицей Рюрика названа Ладога, а не Новгород.

По В. Томсену – Hroerekr (Томсен 1891: 65).

Этот Эпилог, являющийся по сути историософским эссе – попыткой уловить закономерности исторического развития Российского государства в самой ранней фазе его становления и глубже – в начальной истории славянства, составлен редактором и включает в себя часть заключения последней статьи данного тома, соединенную с завершающей частью статьи «О прародине славян в I–V вв. …» (см. предыдущий том). Примеч. ред.

Героическое сопротивление имело место лишь однажды. В декабре 1569 г. Иоанн IV вместе с опричниками выступил в поход на Новгород, уничтожая по пути мирное население подвластных ему городов. В это время в Отроче-монастыре доживал свои дни святой Филипп, лишенный Иоанном сана митрополита. К нему был послан Малюта, якобы для того, чтобы получить благословение (похода на Новгород?). Старец отказался и был задушен Малютой. Затем Иоанн, достигнув Торжка, решил перебить заключенных в башне крымских и ливонских военнопленных. Но крымские татары, окованные цепями, оказали сопротивление, тяжело ранив Малюту и едва не ранив Иоанна, лично участвовавшего в убийстве пленных. Итак, героями этого чуть ли не единственного случая физического сопротивления Злу были не русские, а крымские татары, видевшие в Иоанне не исполнителя воли Бога, а просто подлого убийцу. Затем последовал зверский погром в Новгороде, уже со времен Иоанна III лишенном почти всех своих привилегий и не представлявшем никакой опасности для безграничного самовластия царя.

Этот текст с подзаголовком «Ключевое эссе», был написан Д. А. Мачинским для Введения к сборнику избранных работ, замысел которого он вынашивал. Поскольку сформулированные в нем наблюдения дополняют и в каком-то смысле подытоживают выводы двух последних больших статей, объединенных в Эпилоге (см. примеч. ред. на с. 386 наст. изд.), нам показалось уместным изменить первоначальный замысел и поместить это эссе в заключении тома.

В появлении образа Китайской стены сыграл роль и личный печальный опыт Пушкина. Еще до написания приведенных строк «невыездной» поэт неудачно пытался получить разрешение на поездку к Китайской стене в составе научной экспедиции.

100

Впрочем, однажды почти проговорился: «Уж Польша вас не поведет: / Через ее шагнете кости!» (Бородинская годовщина», 1831 г.).

101

Краткое пояснение. С детства развитие моего миро- и самосознания в большой мере определялось накатывавшими на меня волнами русской поэзии. В зрелые годы я обрел счастье своего особого, личного постижения поэзии А. С. Пушкина и Ф. И. Тютчева и с той поры пью ее, омываюсь ею, вопрошаю ее, воспаряю с нею и… ужасаюсь бесконечно жестокими свидетельствами и образами, порожденными имперским уровнем сознания несравненных поэтов, иногда подпадающих под воздействие мощного «силового поля имперства» и становящихся его искренними выразителями, разглашающими и то, что сама имперская власть и стихия великодержавного сознания предпочитают скрывать.

Поразительно и поучительно, как Пушкин и Тютчев в тот же период их творчества, когда возникли цитированные строки, создают глубочайшие шедевры, где облекают гармонией саму мировую бездну и предвечный хаос, являющие им себя особенно явственно в ночные часы. Лучшие стихи Ф. И. Тютчева подобного рода и написаны в диапазоне 1829–1835 гг., а цитированные выше – в 1831 г.

И еще. Несмотря на польское звучание моей фамилии, во мне нет польской крови (по крайней мере, считая до четвертого колена, мои предки по отцовской линии великороссы, крещенные по православному обряду). По материнской линии, кроме русской, во мне есть и шведская, и греческая кровь, что в еще большей степени позволяет мне ощущать себя потомком тех «росов» («руси»), которые и проложили путь «из варяг в греки». А само этническое имя «великоросс» я воспринимаю в ракурсе великой ответственности России за судьбу всех народов (включая собственный) и государств, которые она вобрала в себя.

«И чувствую безмерную вину

Всея Руси пред всеми и пред каждым».

М. Волошин. «Россия», 1924 г.

Если и не вину, то ответственность – в том числе за судьбы Польши и поляков с конца XVIII в. до конца XX в. Главная ответственность за историческую трагедию Польши лежит (если не считать тех сил, что направляют мировые процессы) на самих поляках (как и на любом другом народе за историю своей страны). Но это – дело поляков, а нам, русским и великороссам, надо осознать свою долю ответственности за все происшедшее с Польшей, когда она волею судеб стала частью России, а позднее – частью «социалистического содружества» под контролем СССР.

102

Осторожнее с магией слов. До Октябрьской революции на государственном уровне признавалось существование нации «русские», подразделявшейся на великороссов, малороссов и белорусов. Большевикам почудилась угроза шовинизма в соотношении двух первых названий, и они украли у восточного славянства общее емкое имя «русские» и подарили его бывшим великороссам, а малороссов произвели в украинцы (Украиной до того называлась лишь часть территории, населенной малороссами). В итоге было утрачено общее название, что сказалось и на уровне самосознания; кончилось это добровольным разделением в Беловежской пуще, произведенным тремя «человекоорудиями» (термин Даниила Андреева) с соизволения «этнического поля» (термин Льва Гумилева) трех народов.

103

Игнорирование факта воскресения Польши было тогда свойственно части русской интеллигенции. Так, живший в большевистской России и не принадлежавший к евразийцам поэт М. А. Волошин в начале своей глубокой и жуткой поэмы «Россия» (1924 г.) безоговорочно включает Польшу в состав России (наряду с Сибирью и Уралом).

104

Все отмеченное выше отнюдь не ставит под сомнение личную одаренность и предназначенность, а также грандиозность (жестоких по средствам) свершений трех опорных для евразийцев исторических личностей (или, вернее, «человекоорудий истории»). Особенно грандиозна и труднопостижима личность Чингисхана и связанная с его именем беспримерная континентальная экспансия, начавшаяся с маленького, населенного кочевниками клочка земли на востоке Скифии (на границе современных России и Монголии).

105

А чем-то вроде «всеславянского царя» (правда, без захвата Константинополя) век спустя стал на короткое время Сталин (≈ в 1947–1949 гг., до конфронтации с Югославией).

106

Это не сиюминутная вспышка эмоций, как показывает другое высказывание Тютчева о Николае I: «Чтобы создать такое безвыходное положение, нужна была чудовищная тупость этого злосчастного человека» (письмо жене от 17.IX.1855 г.).

107

За два месяца до ухода А. А. Блок так осмыслял свою близящуюся смерть в письме к К. И. Чуковскому: «Слопала-таки поганая, гугнивая, родимая матушка Россия, как чушка своего поросенка».

108

Все эти зооморфные воплощения имперского начала имеют дальних предшественников в четырех последовательно являющихся фантастических зверях, олицетворяющих четырех царей и их царства в сновидении пророка Даниила (Дан. 7). Вслед за зверями во сне Даниила нисходит с облаков «Сын человеческий», чье царство, которое «не прейдет», Тютчев в «Русской географии» и отождествлял с Российской империей, овладевшей почти всей Евразией.

109

В формуле «Империя зла», произнесенной президентом США Рональдом Рейганом, напрямую присутствует осуждение лишь государственной имперской машины, а ни в коем случае не народа и не страны как природно-исторического единства. Эта формула была предвосхищена (как это часто бывает) поэтом Натальей Горбаневской, которая в августе 1968 г. вышла в числе пятерых, олицетворявших совесть России, на Красную площадь протестовать против введения войск в «братскую Чехословакию» под лозунгом «Отечество в опасности – наши танки на чужой земле» (позднее она была посажена в «психушку»):

Это я не спасла ни Варшаву тогда и ни Прагу потом,

Это я, это я, и вине моей нет искупленья.

Будет наглухо заперт и проклят да будет мой дом,

Дом зла, дом греха, дом обмана и дом преступленья.

И прикована крепкой незримою цепью к нему,

Я отраду найду и усладу найду в этом страшном дому,

В закоптелом углу, где темно, и пьяно, и убого,

Где живет мой народ без вины и без Господа Бога

(Цитирую по памяти, как я слышал эти стихи от самой Н. Горбаневской в доме моего друга В. В. Иофе). Концовку можно понимать двояко: народ, живущий в «доме» зла, не виновен в этом (что, видимо, и подразумевал поэт) и народ, не сознающий и своей доли вины или хотя бы ответственности за деяния своего государства. Последняя трактовка становится актуальной в наши дни.

Еще от автора Дмитрий Алексеевич Мачинский

Дмитрий Мачинский

Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.