Скифия против Запада. Взлет и падение Скифской державы - [8]

(«Великие империи Древней Руси».)

Нужно также вспомнить Апостола Павла (1 в. н. э.), который писал, что во Христе нет «ни скифа, ни варвара».

Как видно, скифы противопоставляются варварам, что весьма показательно. Кстати, вера Христова получила распространение у скифов еще в апостольские времена. И уже в IV в. н. э. Святой Иоанн Златоуст сообщал о том, что «и скифы, и савроматы… переводя святое письмо каждый на свой язык, философствуют об этих словесах».

Скифия Гиперборейская

Здесь никак нельзя пройти мимо того, что античные авторы отождествляли скифов с «волшебным» народом гипербореев, которые не знают нужды, болезни и старости. Мистики считают Гиперборею изначальной цивилизацией человечества, которая находилась (и сокрыто находится) на Полюсе. И в этой оптике изначальная Индоевропа («Арьяварта» иранцев) выступает как некая проекция, реинкарнация Гипербореи. Скифия же выступает символом Гипербореи и Арьяварты. При этом сами гипербореи либо отождествлялись со скифами, либо представлялись народом, который граничит с Гипербореей на севере и непосредственно воспринимает от нее все священные дары, отправляемые в Грецию на остров Делос – особым почитателям солнечного бога Аполлона – покровителя загадочных северян. Весьма характерен рассказ грека Ямблиха об ученике Пифагора скифе Абарисе, являвшемся жителем Гипербореи. Тут скифы и гипербореи отождествляются однозначно.

Версия о тождестве гипербореев и скифов (ее отстаивал и Геродот) маловероятна, вернее, маловероятно наличие в античное время такого народа, как гипербореи. Действительно, вряд ли тогда могли жить люди, не ведающие печали и не подверженные смерти от старости, а ведь именно такими качествами наделяли гипербореев античные авторы. Качества эти больше подходят жителям Золотого века, которые разные традиции считали временем изначального могущества, близкого к райскому. Описывая чудесную жизнь гипербореев, их воздушные полеты и медные дожди, эллины определенным образом преодолевали тоску по человеческому совершенству, утерянному «во время оно», приписывая это совершенство якобы реально существующему северному народу. А вот то, что с этим народом теснее всего связывали именно скифов, – весьма показательно. Покровителем гипербореев был солнечный Аполлон, которого славяне знали как Даждьбога – при этом русичи именовали себя «даждьбоговыми внуками». И вот очередное, потрясающее «совпадение» – именно Аполлон покровительствовал Энею, и не кого иного, как Аполлона, объявил своим патроном римский император Август, от рода которого вели свое происхождение Рюриковичи. «Гиперборейско-скифская» тема перекочевала и в ромейскую традицию. Так, позднеантичный автор Фемистий (4 в.) писал:

«Мы заселяем среднее пространство между арктическим поясом, близким к северному полюсу, и летним тропическим, причем скифы-русь и другие гиперборейские народы живут ближе к арктическому поясу…». Что же до отождествления скифов и русов, то оно было общим местом. Византийские авторы – Иоанн Зонара (12 в.), Иоанн Скилица (11–12 вв.), Георгий Кедрин (11–12 вв.) и др. называют русов скифами и тавроскифами.

В послемонгольской русской традиции заметно было и некоторое предубеждение в отношении предков-скифов, которые стали восприниматься как некий чуждый и даже враждебный народ. Отчасти это было обусловлено неким цивилизационным разрывом между киевским и московским периодом. «По мере становления российской государственности и в связи с татаро-монгольским нашествием скифское начало как кочевое было осмыслено как чуждое и враждебное, – пишет И.Л. Бражников. – В скифах, вслед за авторитетными толкованиями Священного Писания, видели один из апокалиптических народов, угрожающих праведному царству. Таково, например, употребление слова «скифы» у Филофея Псковского в XVI столетии» («Великая Скуфь» и «дикие скифы»). А позднее русская традиция подверглась существенной вестернизации, что сказалось и на отношении к скифам. «Возвращение скифской темы происходит в начале Нового времени, когда политические и культурные связи между Россией и Западом становятся интенсивнее, – сообщает И.Л. Бражников. – В этот период в целом господствовало представление о скифе как о «варваре», «дикаре», восходящее к античной традиции… Еще Вольтер, описывая Россию XVIII в. в своей «Истории Карла XII» (1731), оперирует античными географическими названиями и этнонимами… он смотрит на Россию сквозь античную оптику как на «Скифию»… Автор оригинального и обширного исторического труда «Скифская история» (1692) Андрей Иванович Лызлов фактически называет скифами предков татар и турок, с которыми борются «россиане» вместе с другими европейскими народами… Лызлов, несомненно, работает в рамках общеевропейского антитурецкого, антиисламского идеологического «тренда»… Стремление «растождествиться» с «дикими» скифами просматривается у всех «русских европейцев» XVII–XVIII веков – вплоть до Н.М. Карамзина». Ломоносов и Тредиаковский пытались развенчать антискифскую мифологию, однако они были исключением на общем фоне.

Среднестоговская империя первых скифов